Костёр 1969-03, страница 25

ного русака. Деревенский приятель мой Вася Бадеев, ходивший со мной на охоту, о Ерош-киной хитрости догадался. Мы вместе пошли по Ерошкиному следу. На снегу краснели капельки крови.

Ерошка скоро нас встретил и, улыбаясь, оскаливая зубы, доложил: «Ничего не знаю, ничего не видел...» Мы пошли дальше по следу и увидели место, где Ерошка поймал раненого русака, и заячий след пропал. Следы Ерошки отчетливо были видны в снегу. По тоненьким черточкам на снегу мы догадались, что Ерошка нес раненого зайца в зубах. Мы нашли место, где Ерошка зарыл зайца в снег, чтобы потом незаметно им пообедать.

Ерошка умел разыскивать кладовые лисиц. Возьмет, бывало, ночной лисий след и бежит по нему молча. Известно, лисица в один прием не может съесть пойманного ею зайца. Оставшееся мясо она зарывает в снег. Ерошка умел разыскивать такие кладовые лисиц и доедал спрятанное лисичкой мясо.

Больше всего я охотился с легавыми собаками на птиц. Жили у меня собаки сеттеры и пойнтеры. С ними я много исходил по полям и лесам нашей страны. Из легавых собак особенно памятен мне английский сеттер Понто. Эту награжденную многими золотыми медалями немолодую охотничью собаку мне подарил ленинградский старый охотник. Он привез ее ко мне в Гатчину, просил принять ее в подарок с единственным условием — иногда навещать Понтика и вместе со мною ходить на охоту. Понтик оказался хорошо натасканной, умной и вежливой собакой. Хорошо помню, как первый раз взял его на охоту. Сойдя с поезда, мы вышли на знакомый мне луг, поросший можжевеловыми кустами. Здесь держались старые вылинявшие косачи и молодые выводки. В высокой, еще не скошенной траве, Понтик прихватил след старого косача. Оглядываясь, как бы проверяя мой опыт и умение, припадая к земле, повел он меня по длинному следу, тянувшемуся между можжевеловых кустов. Не доходя до большого куста, он вдруг остановился, оглянулся, взглянул на меня и неожиданно стал делать широкий круг. Признаться, я не сразу понял хитрый охотничий прием умного Понтика. Зайдя с другой стороны куста, он выгнал на

меня старого косача, которого я удачно застрелил. Понтик обрадовался добыче и подал мне ее в руки. Понтик был очень веселая и очень умная собака. Я много с ним охотился, и на охоте он любил иногда надо мной подшутить. Застрелю, бывало, тетерева. К убитой птице подбежит Понтик, осторожно возьмет ее в зубы и меня поджидает. Стоит мне приблизиться, лукаво взглянув, Понтик на несколько десятков шагов отбежит, держа в зубах застреленную птицу. Такую шутку он повторял несколько раз, потом весело ко мне возвращался и по всем охотничьим правилам подавал в руки добычу.

Понтик прожил у меня до своей смерти. Его очень любили мои маленькие дети, с которыми он умел весело и забавно играть. Под старость он стал слабеть и плохо видел. В те времена мы жили в Гатчине, в небольшом, но очень уютном домике. Спал Понтик в моей комнате в старом ветхом кресле и радостно приветствовал меня, когда я возвращался домой.

Однажды у мен: собрались гости. Мы долго сидели, пили чай к вели разговоры. Когда разошлись гости, я увидел пустое кресло. Понтик ушел из дому незаметно. Я искал его в садике, ходил по городским улицам, расспрашивал прохожих, но никто не видел исчезнувшего Понтика... Я знал хорошо, что собаки тоже, как многие другие животные, чувствуя приближение смерти, уходят незаметно из дома. Свою смерть они целомудренно скрывают. Уже через несколько дней мне кто-то сказал, что Понтика видели далеко за городом на краю кладбища. Он ушел в лес и скрытно там умер. Я не раз слышал о том, как уходят умирать из дому охотничьи и дворовые старые собаки. У племянника моего долго жил гончий пес Кларнет. Ранней весной он вышел из своей конуры, стал переходить по льду Волгу, по-видимому, желая перебраться на другой берег в густой темный лес. Эту уходившую из дому умирать старую собаку люди видели на оторвавшейся льдине, которая уносила ее вниз по Волге.

Кроме английских сеттеров, которых я особенно любил за их приветливый, ласковый нрав, жили у меня короткошерстные пойнтеры.

21