Костёр 1969-03, страница 34Анри чувствовал: он все-таки приближается к сопернику. Первая тоненькая медленная струйка пота затекла ему в глаз, соленый вкус появился на губах. «Сумасшедший! — в ярости подумал Анри.— Ведь не пять километров идешь. Пятьдесят! Надо сбавить... Сбавить...» Но ноги Вессада, сухие, мускулистые ноги гонщика, нервы и сердце, каждая клеточка его сильного тренированного тела не желали слушаться, сами рвались вперед, стремясь достать соперника. — Нажми! — вопили болельщики. — Анри! Теперь он шел четвертым. Перед ним маячила широкая спина Лансье, обтянутая голубой рубашкой. Спокойно и методично, хорошо используя накат, Вессад обошел соперника. Мелькнули трибуны. Кончился первый круг. На седьмом километре Вессад обогнал и другого противника, первым взявшего старт. Но впереди была еще одна спина — узкая, с резко торчащими острыми лопатками, голубая спина Лерока. Вессаду казалось, что она закрывает ему путь, что он ничего не видит из-за нее. Это рефлекс гонщика. Впереди спина — значит, надо ее обойти. Тело еще не испытывало утомления. Оно рвалось вперед. «Но нельзя же... Нельзя! А отставать — можно? Оставать — это хорошо?» Мысли Анри путались. В виске оглушительно билась жилка. Он никак не мог сосредоточиться. «Как же? Догонять? Нет?» Вессад заставил себя оторвать глаза от голубой спины. «Только не горячиться!» — Анри!—кричали болельщики.— Ан аван! «Ан аван» — так называется его клуб. Это значит — вперед! И снова мелькало асфальтированное шоссе и тесные шеренги болельщиков. Они плотно ограждали дорогу. Вессад даже не видел, что вокруг — золотистое поле, зеленый луг или черная земля. Мчался, словно в живом коридоре. Голубая спина была далеко. Просвет между Лероком и Вессадом все увеличивался. — Спокойно, спокойно, — твердил себе Вес-сад. Но спокойствия не было. «Лерок... Он же не дурак. И не новичок. Идет таким бешеным темпом и не боится выдохнуться. Значит, приготовил какой-то сюрприз. Нажать, что ли? Достать... пока не поздно?» Снова мелькнули трибуны. Кончился второй круг. Лерок уже сильно оторвался от докера. Казалось, сухопарый «голубой» гонщик идет теперь последним: намного обогнав всех, он пристал к хвосту цепочки велосипедистов. Вессад был даже рад этому. Теперь хоть впереди не маячила голубая спина. Шел уже двенадцатый километр. А Лерок по-прежнему яростно крутил педали. Бедра его постепенно наливались свинцом. Воздух сделался тяжелым и плотным, как вода. Он давил на плечи, голову, ноги, руки. Вспарывать воздушную стену стало неимоверно трудно. И главное — от бесконечных спуртов сбилось дыхание. Лерок чувствовал: ему уже долго не протянуть. И Лерок решил еще раз, последний раз, попробовать... Ведь Дюваль обещал не скупиться... На четырнадцатом километре толпа вдруг снова разразилась неистовым криком. Лерок, примкнув к хвосту цепочки велосипедистов, обошел «желтого» гонщика и продолжал яростно рвать педали. Зрители ревели. — Анри! — кричали портовики. — Лерок! — радостно орали другие болельщики. — Анри! — Лерок! Кто-то раз за разом палил в небо из пистолета. Кто-то остервенело дубасил по медной тарелке. Кто-то вертел над головой оглушительную трещотку. «А может, достать? Сейчас. Пока еще есть шанс, — тревожился Анри. — Нет. Не поддамся...» Сдерживая ярость, он шел методично и упрямо, стараясь не замечать далеко оторвавшегося противника. Дюваль был взбешен. Кончался уже третий круг. Скоро Лерок выдохнется — и тогда конец. В растерянности метался Дюваль около шоссе. И вдруг его осенило. Собрав вокруг себя нескольких друзей, он придвинулся вплотную к асфальту и вместе с ними, скандируя каждый слог, стал кричать, приставив к губам металлический рупор: — Жми, Вес-сад! Жми, Вес-сад! Жми! Дюваль рассчитал правильно. Его крик мгновенно подхватили рабочие, моряки, студенты, искренне желавшие победы молодому докеру. И вскоре уже многотысячная толпа кричала хором: 30
|