Костёр 1969-06, страница 23

МАЛЬЧИК И ЖАР-ПТИЦА

ПОВЕСТЬ

Владимир Каиивец Рисунки В. Бескаравайпого

СМЕЛО, ТОВАРИЩИ, В НОГУ!

Ох и обрадовался же Владимир Ильич, увидя в окно, что к избе на возу подъехал Глеб. Рядом с ним сидел Оскар, который его и привез. Владимир Ильич рывком отбросил ручку, даже не заметил, что она покатилась по столу и упала на пол. Выбежал из дома так быстро, что дядя Глеб не успел с воза слезть. Обнял его, расцеловал. Миня, глядя на эту встречу в окно (бабушка Елизавета не пустила его раздетого на улицу), даже позавидовал дяде Глебу, что Владимир Ильич так его любит. Радостно смеясь, они говорили о чем-то. А в избу вошли, взявшись за руки и во весь голос распевая песню, которую Миня уже не раз слышал:

Вихра враждебные веют над нами, Темные силы нас злобно гнетут, В бой роковой мы вступили с врагами, Нас еще судьбы безвестные ждут!

Но мы подымем гордо и смело Знамя борьбы за рабочее дело, Знамя великой борьбы всех народов За лучший мир, за святую свободу.

На бой кровавый, святой и правый. Марш, марш вперед, рабочий народ...

— Елизавета Васильевна, рекомендую вам автора этой прекрасной песни: Глеб Максимилианович Кржижановский!

— Все правда, кроме одного: не автор, а только переводчик, — заметил Глеб. — Здравствуйте, Елизавета Васильевна! Здравствуйте, Надежда Константиновна!..

— А почему не просто Надя? — пожимая руку дяде Глебу, спросила она с улыбкой.— Рассказывайте, как здоровье вашей мамы.

Окончание. См. «Костер» №№ 4—5, 1969 г.

Володя, вернувшись из Красноярска, говорил, будто доктора признали у нее какую-то серьезную болезнь...

— Да, с мамой дела плохи. Боюсь, что придется отправлять ее в Петербург или в Москву. Местные врачи бессильны...

— Надя, дай же Глебу Максимилиановичу хоть раздеться! — с укором сказала бабушка Елизавета.

— Да, да, — спохватился Владимир Ильич. — Давай, Глеб, тулуп, шапку. Паша, принесите воды! Нет, нет, не теплой, холодной. Помнишь, как я тебя закалял в прошлом году, когда ты ко мне приезжал? И сейчас я тебе потакать не буду. Умываться - только холодной водой, вставать в седьмом часу.

— А может быть, пораньше?—спросил Глеб Максимилианович, подхватывая шутку.

— С радостью удовлетворяю твою просьбу,— сказал Владимир Ильич. — Ведь работы у тебя до черта: прочитать несколько глав моих «рынков».

— Книга уже закончена?

— Вчерне — да. А начисто успел переписать только две главы. Затем — настрелять дичи...

— И себе, и нам, — вставила тетя Надя.— А то наши охотники последнее время что-то совсем обленились...

— Владимир Ильич, я схожу домой, — сказал Оскар, внеся вещи Глеба в комнату. — Переоденусь и приду...

— Да, да, конечно. И за товарищем Про-минским заскочите, ведь Глеб с ним не один месяц в тюремной камере сидел. В честь такого высокого гостя мы сегодня попируем.

— Тем более что я привез чудесное вино, — сказал дядя Глеб.— А это вам, Надя, и вам, Елизавета Васильевна, гостинцы от мамы и Зины.

19