Костёр 1969-07, страница 34

н

H. Владимирская

Помните повесть о тульском мастеровом Левше?

Писатель Николай Лесков закончил рассказ о его, Левши, печальной судьбе таким рассуждением: нет теперь уже таких искусников, ибо «машины не благоприятствуют артистической удали» — перевелись, иначе говоря, на Руси рукодельные мастера.

Долго ли, коротко ли, не год прошел, не два, не три, — и вот однажды Левша, тот самый, косой от рождения, с родимым пятном на щеке и выдранными при учении волосьями, выбрался из переплета, покинул душный шкаф и ВхМиг очутился в просторной комнате. Огляделся: стол, шкаф, полки, табуреты. Вроде бы, мастерская. Только совсем не такая, как его убогая горенка, где он с приятелями-туляками аглицкую блоху подковал.

Стоит Левша, озирается. Видит — мелкоскоп. Ну и мелкоскоп! Безо всяких украшений, полированный, и стекла такие, что, пожалуй, и в ты

НОВОЕ УДИВИТЕЛЬНОЕ

сячу раз увеличивают. Сам-то Левша хоть и умел ими пользоваться, но по бедности без стекол обходился, его глаз «так был пристрелявши».

На полках баночки да скляночки. Краски в них, клеи, смолы. Тут же инструменты, один другого меньше, рядом с ними спичка — великан: резцы, сверла, штихели, пинцеты, рашпили, иглы.

Попробовал резец — отменно острый. Сталь самая наипрочнейшая — тульский оружейник хорошо разбирался в металле. И подумал: самодельные это. Ни одна машина не сделает такого сверхмелкого инструмента. .

Вот несколько небольших ящиков. В каждый вделана зрительная трубка. А что под трубкой — не разглядеть: не то пылинка, не то мусорин-ка, не то зернышко. Прильнул Левша — не мог оторваться. Перед ним золотой замочек с ключиком. А рядом, словно глыба — маковое зерно. Прикинул: пожалуй, в зернышке не

одна добрая сотня замочков с ключиками уместится. Чудеса!

Припал глазом к трубке другого ящичка. Видит: в футляре роза на стебельке с листочками. Только никакой это не футляр, а выдолбленный волос. Ну и мастер; видно, руки у него золотые, если волос просверлил.

Рядом скрипка. Самая настоящая, у нее и струны, и смычок, и дека полированная. А длина — всего 3,45 миллиметра.

Много удивительных вещей увидел Левша. Любовался портретами, написанными на зернышке мака, проса, а то и на торце волоса. А ведь это совсем не просто: прежде чем рисовать (да еще под микроскопом!), мягкую сердцевину волоса сперва надо прогрунтовать. А как рисовать? Один неверный штрих — и ничего не закрасишь, не подправишь. Очень точная рука должна быть у художника. Уж кто-кто, а Левша понимал все эти тонкости мастерства.

30