Костёр 1969-08, страница 45

Почти бегом я бросился в сторону Лиллекюла. Я был почти уверен, что дом стерегут. Не дураки же эти сыщики. Наверное, притаились где-нибудь поблизости и следят за каждым входящим и выходящим.

Ну, а я тоже кое-что соображал. К дому подошел с заднего двора, перемахнул через дощатый забор, пробрался по саду и через подвальное окно юркнул в дом.

Я принялся осматривать помещение, но не заметил ничего подозрительного. Обшарил всю квартиру и весь двор. Не нашлось ничего, что могло бы выдать... Ага, наконец-то! В углу прихожей виднелись следы свежей типографской краски. Я тут же достал свой носовой платок и стер их как следует, затем тщательно осмотрел еще раз каждый уголок, но ничего больше не осталось.

Потом я снова спустился в подвал и через окно перелез во двор, прополз в соседний сад, легонько вскочил на забор и спрыгнул на тротуар.

...Предо мной, будто из-под земли, выросли двое мужчин. Один из них, здоровенный и толстый детина, был в солдатской шинели, другой — помоложе — тощий прыщеватый человечек, словом, заморыш. Этот был в гражданском пальто. Такая пара, что со смеху можно умереть. В другое время я бы, конечно, прыснул, но сейчас было не до смеха.

Толстый подошел ко мне вплотную и, выпятив грудь, гаркнул хриплым голосом:

— Ха-ха! Молодой человек, привет!

— Привет, привет!—ответил я как можно безразличнее.

— Лазаешь, значит, да? — прогнусавил тощий, лязгая зубами от холода. «Должно быть, давно поджидают», — подумал я про себя и сказал:

— Лазаю. А что?

— Что ты тут делаешь? — потряс меня толстяк за плечо. — Где был? Ну?

— Это уж моя забота, где я был!

— Сознавайся, — завизжал тощий. — В типографии был?

— В какой типографии?

— Не валяй дурака!

Чтоб согреться, тощий стал топтаться на месте, переминаясь с ноги на ногу, видно, он совсем продрог. А тот, что постарше, схватил меня за локоть и сказал:

— Ну, идем!

— Куда идем? — спрашиваю я, стараясь вырваться.

— Туда, где твое место!

И он крепко ухватился за мою руку. Его пальцы больно вонзились в тело. О бегстве нечего было и думать. Куда бежать, когда тебя держат двое! А за углом у них, может, припрятан еще целый полк солдат.

— Ну что ж, пошли!—сказал я беззаботно и сплюнул сквозь зубы. Очень ловко получилось — плевок попал прямо на сапог толстяка.

— Ах, вот ты как, плеваться! — И он сильно стукнул

меня по спине.

— Не дерись!.. Я случайно, — закричал я. — Прошу прощения!

Сыщик слегка разжал свои пальцы и стал рассматривать свой сапог. Потом он принялся его вытирать

носком другого сапога.

Тут я вывернулся и что есть духу пустился бежать. Откуда во мне такая прыть взялась, до сих пор удивляюсь.

— Стой! Стой! Держите его! — закричали сыщики и

погнались за мной.

Улица была совсем пустынна. Куда бежать? За следующим углом наверняка стоят солдаты.

Попаду к ним прямо в лапы, думаю. Нет, лучше

спрятаться в каком-нибудь дворе, а там — поминай как звали.

Я оглянулся. Мои преследователи были еще довольно далеко. Успею! Больше вы меня не увидите! Я шмыгнул в первый попавшийся двор.

Но тут... да, тут я заметил, что какой-то человек скрылся в тени сарая. Я узнал его. Это был Дед! Как ножом полоснула мысль: назад, назад отсюда! Пусть лучше меня схватят!

Я бросился снова на улицу. Но, увы! Меня настигли. Я метнулся из калитки и тут же полетел носом в землю, один из сыщиков подставил мне ножку.

Сильная рука схватила меня за шиворот и поставила на ноги.

— Удрать хотел, а? — раздался скрипучий голос. Сыщик угостил меня крепким подзатыльником. — Никуда ты не уйдешь, щенок! Получишь все, что заработал.

Я совсем запыхался от бега и был зол на них, как дьявол.

— Мы еще с тобой расквитаемся! — кричал я, задыхаясь от гнева. — Так и зрай!

Сыщики дали мне еще пару пинков и погнали к поселку. Толстяк крепко держал меня за воротник, а тощий тянул за рукав.

— Все равно удеру,—сказал я твердо.

— Хи-хи-хи, — хихикнул тощий. — Никуда ты не уйдешь. Завтра же богу душу отдашь, понюхаешь английского свинца! Мы тебя ухлопаем, как собаку!

— Тебя самого ухлопают,—огрызнулся я.

Мы свернули за угол. Там стояла машина. Я рванулся было вперед, но толстяк удержал меня и сказал с желчной улыбкой:

— Не утруждайте себя, молодой человек. Будьте любезны в автомобиль.

Шофер открыл дверцу, и меня втолкнули в машину, в американский «форд» старой марки. Она долго тарахтела, пока наконец шоферу удалось ее завести.

Тогда я впервые в жизни ехал на машине. Ну и трясло же нас!

Однако наше путешествие очень быстро кончилось. Мы остановились в центре города, у большого каменного здания. В сопровождении двух сыщиков я вошел в дом. Они повели меня по бесконечным темным лестницам и переходам. Нам все время встречались люди, одетые в блестящие мундиры. В руках они несли папки, портфели, бумаги... Впрочем, все это не существенно.

Меня привели в большую сумрачную комнату, единственной обстановкой которой был простой канцелярский стол и пара стульев.

— Ты следи за ним, — бросил толстяк своему младшему собрату. — Я пойду доложу.

Мы остались вдвоем с этим прыщавым.

— Садись!—он указал ногой на стул.

Я сел. Конвоир прохаживался по комнате, заложив руки за спину. Я молча следил за ним. Он заметно нервничал. Боится, сатана! Должно быть, боится, что я свалю его и удеру!.. А бежать совершенно некуда, незнакомый дом, можно заблудиться и попасть в лапы жандармов. Поэтому я сидел спокойно. Не дурак же я, в конце концов.

Вскоре толстяк вернулся. Мы снова поплелись по лестницам и коридорам. Наконец остановились у массивных, обитых черной кожей дверей.

Толстяк робко постучал и, когда дверь открылась, втолкнул меня через порог. Сам он вошел вслед за мной, кашлянул и сказал неожиданно тихим и угодливым голосом:

— Господин офицер, мы его привели.

Из-за большого стола, заваленного бумагами и толстыми книгами, поднялся высокий красивый офицер-в английском мундире, посмотрел на меня исподлобья.

6 «Костер» № 8

41