Костёр 1969-09, страница 57

ли знакомую мальчишечью голову и розовую рубашку Матвейки.

— Не догнать вам! Быстроногий он! — крикнул Матвейка. И розовая рубашка замелькала уже вдали.

Но мы председателя все-таки догнали. Товарищ Федор выслушал нас, сдвинул выгоревшую фуражку на белокурый вихор и сказал решительно:

— Что приехали помогать по культурной части — за это спасибо! Только сейчас недосуг! Люди в поле! Столкуетесь в обеденный перерыв!— и пошел по тропке к женщинам, сажавшим картошку. А мы растерянно смотрели, какими большими шагами удалялся он от нас, и забыли спросить главное — где же можно встретиться с народом в обеденный перерыв?

— Садитесь! — крикнул нам паренек, проезжавший мимо с пустой телегой. — Подвезу к самому дому! — Он охотно сообщил, что его зовут Николаем, что Федор, председатель, — толковый мужик из двадцатипятитысячников...

— Приходи в обеденный перерыв на полянку за столовой, — сказала Надя. — Поговорим о стенгазете!

— Ладно! — согласился парень.

— Кукольный театр поможете организовать,— добавила я.

— Сделаем! У нас народ самостоятельный!

Но вот и обеденный перерыв. Быстренько проглотив затируху с молоком, мы уселись на полянке перед столовой.

Солнце припекало. От нетерпения становилось еще жарче. Никто к нам не шел.

Ребята начали ворчать.

Проходившая мимо тетя Даруша крикнула:

— Вы бы в холодок, а то на самый зной сели!

Я подошла к ней:

— Тетя Даруша, где же народ?

— Да что вы все хлопочете? Сказано — народ в поле. Туда им и обед возят.

ЧЕМОДАНЕ

Рисунки А. Януса

— А Николай? — крикнула Надя.— Он обещал прийти!

— Есть у вас сознание али нет? Умаялся парень. Спит в сарае.

...Несколько минут мы молча смотрели вслед тете Даруше.

Виктор дергал себя за чуб. Вдруг он взмахнул длинными руками, как будто собирался полететь, и заорал:

— Пошли в поле! Я видал, там картошку сажают!

Товарищ Федор в сарае осматривал новую грабилку. Вокруг толпились женщины и страшно кричали — испуганно, со злым отчаянием в голосе:

— Ни в жисть на нее не сядем! К машинам непривычные мы...

— Непривычные — так привыкнете! — коротко бросил председатель и повернулся к нам. — Вы ко мне?

Наше предложение о помощи он выслушал спокойно.

— Ладно! Приходите завтра! Скажем» что делать. Подъем в три часа утра.

Уже засыпая, я думала: «Неужели мы напрасно привезли Петрушку в коммуну?»

IV

ЕЭлям! блям! блям! Гудит, звенит кусок железного рельса, что висит на столбе перед столовой. Это сторож, уходя с ночного дежурства, будит коммунаров...

С трудом раздирая сонные веки, мы хлестали щеки холодной водой, забегали в столовую проглотить миску молока с затирухой и мчались в контору. Сзади всех бежала, хлопая деревянными сандалиями, толстушка Оля.

— Сегодня на навоз!—коротко бросал председатель. И мы шли туда, где были нужны.

А старый чемодан с куклами лежал в темном углу под топчаном...

Наша помощь коммуне раздражала крестьян-единоличников. Во время дежурства на кухне Шура пошла нарвать с коммунарских гряд луку. Из кустов выскочила бабка Лизаве-та, та самая, что в день приезда не дала воды, и пригрозила Шуре голову ошпарить, если будет на чужих грядах распоряжаться.

В один из поздних вечеров, когда я уже собиралась заснуть, передо мной вдруг выросла Алка. Босая, в одной рубашке:

— Вставайте! Только скорей!

Мы все, неслышно ступая, вылезли через окно в огород. Там, как белое привидение, разгуливал среди полос капусты козел бабки Ли-заветы. Целый час мы гонялись за ним и выставили единоличную животину из коммуны.

Трудились мы изо всех сил. Даже скупой на слова председатель хвалил нашу комсомольскую бригаду.

И все-таки всех нас волновал один и тот же вопрос:

— Послали проводить культурную работу, а мы?

V

IV! ы сидели на бревнах перед своей избой и отдыхали после дневных трудбв. Неожиданно перед нами выросли колхозные комсомольцы Петр и Стеша:

— Поговорить надо! Может, растолкуете нам, как лучше работу комсомольскую проводить?

Это было здорово! Мы такого даже не ожидали!

Решили на следующий день провести в столовой комсомольское собрание.

Докладчик Виктор явился с толстой мелко исписанной тетрадкой. Взглянув на нее, Оля с ужасом, расширила глаза:

— Витенька, сколько часов ты будешь говорить?

— Смотря по обстоятельствам' — буркнул Виктор и, усевшись в углу у окна, принялся листать свое сочинение с самым неприступным видом.

Ровно в назначенный час в столовую вошли Петр, Стеша и Николай, уселись на самой задней скамейке, прижимаясь к стенке.

Мы просидели молча довольно долго. Первой заговорила Стеша:

— Когда начинать будем? Мне недосуг. Скоро коров доить.

Виктор оторвался, наконец, от своих листков и произнес:

— Начнем, когда соберутся!

— Кто же еще собираться будет? Это и все комсомольцы. Больше нету!

— Все?!—тут мы дружно захохотали, уселись за стол, покрытый кумачом, и начали без официального доклада судить и рядить, что можно сделать в условиях коммуны.

53