Костёр 1969-10, страница 33

подъезжали к детскому дому, запряженные лихими конями с колокольчиками на дугах. Ребята забирались в сани человек по двадцать и укрывались одеялами, чтобы не замерзнуть в своей ветхой одежонке.

Боец спрашивал:

— Все устроились, огольцы?

Из саней кричали:

Устроились! Трогай!

И начинался сказочный праздник. Мчались лихие кони по заснеженным улицам Петергофа. Сверкала богатая упряжь. Победно звенели колокольчики. Тепло было в санях, в сене, а над головой текло ясное звездное небо, и мелькали заснеженные кроны вековых деревьев, а злые кони все неслись и неслись...

Вот и казарма, красное, могучее, как крепость, здание. Прежде всего буденновцы приглашали ребят в столовую и кормили их горячей кашей. После ужина шли в крытый манеж смотреть джигитовку.

Лев Петрович Якубинский вспоминал, что совсем недавно здесь, в этом манеже собирались знатные персоны и высшее офицерство полюбоваться вольтижировкой по модной системе Филиса. Гренадеры и драгуны показывали чудеса ловкости. Полковник Якубинский бывал здесь нередко, он любил хорошую верховую езду. И можно ли было подумать, что через несколько лет в этом манеже дети-сироты, плохо одетые, редко наедающиеся досыта, будут восхищаться вихревой скачкой своих друзей красноармейцев?

А после скачек они вместе пойдут в полковой клуб, и там красноармейцы будут восхищаться концертом, который покажут их друзья, детдомовские дети... Нет, невозможно было в те времена представить такое.

Заканчивался концерт, подходил к концу выходной день, и буденновцы на тех же тройках отвозили ребят домой.

Однажды задумали поставить антирелигиозную пьесу — с адом, раем, чертями, самим господом-богом и ангелами, которые вызволяют из ада отважного героя. Роли чертей укомплектовали быстро, бога и храброго героя тоже нашли, а вот с ангелами вышла заминка. Детдомовские девочки были худенькие, синие, истощенные.

— И это, вы говорите, ангелы?.. — печально вздохнул руководитель самодеятельности Василий Илларионович Попков.

Костюмы для ангелов сшили на вате. Руки, лица и плечи девочек густо нарумянили краской, и, глядя издали, вполне можно было по

думать, что эти ангелы питаются нектаром и амброзией.

Пьеса понравилась. После нее устроили диспут. Комиссары полков выступили с антирелигиозными речами. Защищали бога бывшие кадеты. Но то ли оттого, что они уже позабыли религиозные догмы, то ли оттого, что перестали верить и на бога им теперь было наплевать, защита вышла хилой, неубедительной и была разбита без большого труда. Проголосовали и постановили, что бога не было, нет и не надо.

Крепко дружили все со всеми, и было много общего в их жизни — детдомовской и солдатской. И возникали порой привязанности необыкновенные и трогательные.

Маленький и веснушчатый Саша Медведев был в общем-то хорошим и добрым мальчиком, но бузотерил от отчаяния, потому что ничем другим проявить себя ему не удавалось. Учение давалось ему трудно. Инструменты тоже плохо слушались его слабых рук. О премиях на выставке мечтать не приходилось. Вот он и бузил — с горя, чтобы хоть как-то напомнить окружающим, что он существует на свете.

Чем-то, может быть, открытой душой и прямым характером он приглянулся пожилому буденновцу Ивану Петровичу Стрелкову. И вот когда ни посмотришь, они вместе — разговаривают, играют, чистят коня. Саша учил Ивана Петровича грамоте и арифметике, а Иван Петрович научил Сашу казацкой посадке. Он смастерил гнутые санки и вместе с Сашей, не обращая внимания на. свой возраст и боевую биографию, катался с горки во дворе. Иногда Иван Петрович приезжал на коне, сажал Сашу впереди себя и так подолгу, всем на зависть, скакал по Кадетскому плацу. Летом они тоже не расставались, ходили в лес за ягодами и грибами, мастерили себе удочки и ловили карасей в пруду.

Тиф тогда валил многих. Заболел тифом и Саша. Иван Петрович добился у командования разрешения, и днем и ночью дежурил у Сашиной койки. Он осунулся, похудел, ветром пошатывало старого буденновца, но Сашу он выходил.

Когда подошла демобилизация, Иван Петрович усыновил Сашу и увез к себе домой, далеко в Сибирь. Их провожал до вокзала весь детский дом. Каждый класс подарил Саше что-нибудь, сделанное своими руками. Саше желали доброго пути и счастливой жизни.

Погасли и позабылись тусклые коптилки. В люстре актового зала вспыхнули лампочки.

29