Костёр 1969-10, страница 30
клялись отомстить и прямо с трибуны уходили в окопы. Погибших было много в те дни. Окрестры играли нескончаемый траурный марш, и гремел ружейный салют. Комсомольцы, школьники и воспитанники детских домов стояли в почетном карауле, с черными повязками на рукавах и красными бантами на груди. Прошло полтора года. Опять полетели на Петергоф тяжелые снаряды, и один из них разорвался в переполненной крестьянами чайной на Гостилицком шоссе. Вспыхнул Кронштадтский мятеж. Спешно сколачивались отряды, собирались красноармейские части, чтобы отправиться в Кронштадт через лед Финского залива. А мальчишки понастрогали из досок сабель Лев Петрович Якубинский, кадровый полковник, обстрелянный на Маньчжурских фронтах, хотел уйти воевать, и Ольга Евгеньевна Юргенс не отпустила его. Она считала, что он больше пригодится революции и кричали, что пойдут громить кронштадтских мятежников. Во дворе построили будку, там днем и ночью стоял красноармеец, и старшим воспитанникам разрешили днем стоять рядом с часовым. Как сказали бы сейчас — дублерами. Тишина наступила в последних числах марта. Белогвардейский мятеж подавили. Снова революция выстояла и защитила себя. Торжественно проводили последнего часового. Ребята построились в две шеренги, и Лев Петрович Якубинский произнес речь. Девочки преподнесли красноармейцу пучок вербы. А на Кадетском плацу опять хоронили павших. ' Их привозили прямо со льда. Скрипели сани, и рабочие опускали в могилы большие красные гробы. Печально звучал оркестр. И опять детдомовцы стояли в почетном карауле, с черными повязками на рукавах и красными бантами на груди. Вырастали холмики мерзлой земли. Весной у братских могил ребята посадили деревья и кусты, разбили клумбы. Поставили столбы и зажгли на них керосиновые фонари с красными стеклами. И с тех пор каждый вечер, в любую погоду дежурное звено выходило на Кадетский плац зажигать эти фонари, и они горели от заката до восхода солнца. Кадетский плац расположен у главной улицы, памятный красный огонь хорошо виден с нее, и люди, проходя мимо, снимали шапки. Зажигая красный огонь, ребята пели: Вы жертвою пали в борьбе роковой, в любви беззаветной к народу. Вы отдали все, что могли, за него, за жизнь его, честь и свободу... Этой весной Александровскому детскому дому дали новое имя: детский дом-интернат имени III Интернационала. как педагог. Осенью 1920 года, когда страна задыхалась в кольце фронтов и казалось порой, что ей не выстоять против неисчислимых белогвардейских и иностранных полчищ, Ольга Евгеньевна сказала Якубинскому: — Я настаивала в Совете, чтобы директором назначили вас, но товарищи говорят, что-это как-то неприлично: бывший царский полковник, дворянин, кавалер орденов—и вдруг директор советского детского дома, руководящее лицо в воспитании молодого поколения революционеров. Поэтому директором будет Георгий Петрович Подгорный. Это опытный учитель и добрый человек. Вы с ним поладите. — А вы, Ольга Евгеньевна? — удивился Лев Петрович. Он никогда не помышлял о 26 |
