Костёр 1972-02, страница 6
Щш ЮРИИ ВОРОНОВ Меня иногда спрашивают: когда я написал блокадные стихи — в годы войны или позднее. Мне трудно ответить на этот вопрос односложно. Многие закончены, переписаны или даже вновь написаны в послевоенные годы. Но начинались они тогда — в сорок втором и, особенно, в сорок третьем, когда мне было всего четырнадцать-пят-надцать лет и я не знал тогда еще элементарных основ поэзии. Поэтому стихи были неуклюжими и слабыми. Однако возникали они в результате пережитого и увиденного. Позднее они могли стать и стали отправным пунктом для других стихов, а отдельные строки вошли в заново написанные стихотворения.Например, стихотворение «Обстрел», законченное в 1965 году: Фанера надрывается в окне, От взрыва дом привычно закачался. Ребенок улыбается во сне. А мать ему поет О тишине, Чтоб он ее Потом не испугался. Но последние четыре строчки — самые главные — взяты из стихотворения 1944 года. Окончив университет, я получил профессию журналиста. Чем дальше отделяло меня время от блокады, тем решительнее возникала во мне мучительная потребность вернуться к годам войны и попробовать рассказать в стихах про то, что не давало мне покоя. Чудо поэзии я открыл для себя через блокадные стихи ленинградских поэтов, прежде всего Ольги Федоровны Берггольц и Николая Семеновича Тихонова. В «Ленинградской правде» и «Смене», которые выходили тогда на двух страничках, да и то не каждый день, почти всегда были стихи. И после войны я уже никогда не видел, чтобы стихи читали так, как тогда. В стйхах черпали мужество и надежду, находили слова утешения и веры, заряжались силой жизни. Когда ленинградцам надо было рассказать о блокаде своим близким на Большой земле, они вкладывали в письма вырезанные из газет или пере писанные от руки главы из ленинградских поэм Берггольц. Каждый, кто пережил блокаду, хорошо понимает одну из сложнейших тайн жизни — зачем нужна поэзия. Из своих блокадных стихов я выбрал для читателей «Костра» три: они о разном и в то же время о том общем, что объединяло в те годы чувства и переживания ленинградских мальчишек, к которым принадлежал и автор этих строк. -** ТРОЕ Я к ним подойду. Одеялом укрою, О чем-то скажу, но они не услышат. Спрошу — не ответят... А в комнате трое. Нас в комнате трое, но двое не дышат. Я знаю: не встанут. Я все понимаю... Зачем же я хлеб на три части ломаю? Рисунки Н. Кустова |
