Костёр 1972-03, страница 55

телем и поэтому лез дальше, с ветки на ветку. Скоро мальчик оказался совсем близко от сорочьих гнезд.

— Ой, осторожно! Осторожно! — кричал снизу Самад.

Асад между тем ухватился за сук прямо под гнездом сороки, а ноги поставил на ветку пониже. И-вдруг — трах! — ветка под мальчиком обломилась и полетела вниз. Асад остался висеть на дереве, словно белье на веревке. Под его тяжестью сук, за который он держался, стал раскачиваться. Сук словно предупреждал о том, что тоже может сломаться. Подтягиваясь, как на турнике, Асад несколько раз попытался было оседлать этот сук, но напрасно. Положение стало совсем отчаянным, когда руки устали и начали ныть.

— Ой, мамочка! Умираю! — не выдержал, наконец, Асад.

— Помогите! — во весь голос заорал и Самад.

В любую минуту Асад мог сорваться и искалечиться, а вокруг не было ни души. Самад беспомощно оглядывался, и вдруг совсем неподалеку заметил небольшие копны сена. Счастливая мысль пришла ему в голову — он схватил охапку сена и бросил ее на землю на то место, над которым повис несчастный Асад. Самад сновал с сеном в руках взад и вперед, словно челнок.

— Держи вора! Держи вора! — послышался вдруг чей-то голос, и, словно в сказке, откуда ни возьмись появился седобородый старик.

— Ой, дедушка! Помогите! Асад погибает!— взмолился Самад.

— Ах ты, пострел! Ты не только сено воруешь, а еще и насмехаешься?! Не беспокойся, Асад еще сто лет проживет!

Старика, оказывается, тоже звали Асадом. Потому он и обиделся, услышав слова Самада. Самад не стал терять времени на объяснения— он молча указал на дерево и заплакал. Старик взглянул на верхушку огромного ореха и ахнул. Недолго думая, старик тоже принялся таскать сено вместе с Самадом. За несколько минут на земле, под висящим в поднебесье Асадом, выросла целая копна! Старик сбросил на сено свой черный шелковый халат и крикнул Асаду:

— А ну, тезка, прыгай!

Асад продолжал висеть на суку. Он боялся выпустить его из рук.

— Да прыгай же, прыгай! Не бойся — здесь мягко! Как на перине! — подбадривал его старик.

Асад разжал руки — другого выхода не было. Его рубашка наполнилась ветром, словно

парашют. Мальчик упал на ворох сена и тут же потонул в нем.

Старик быстро вытащил Асада из кучи сухой травы и спросил:

— У тебя все цело?

Асад потерял дар речи. Он только моргал глазами и вытаскивал из волос сухие былинки.

— Да все у него цело! Все! — вместо друга весело отвечал Самад.

— Ну, вот и хорошо! — сказал старик, утер пот со лба и устало опустился на землю.

— Ой! Ты летел, словно парашютист! — восхищенно проговорил Самад.

— А я специально так широко расставил руки... чтобы не упасть вниз головой, — хвастливо заявил Асад, который уже пришел в себя.

— Ты лучше поблагодари как следует своего приятеля, а не бахвалься, — упрекнул Асада старик. — Если бы не его сообразительность, ты бы разбился или уж, во всяком случае, переломал бы себе руки-ноги... Ду-у-урень!

— Спасибо, — смущенно сказал Асад и по-взрослому пожал руку Самада.

И тут произошло неожиданное. Старик, словно ужаленный змеей, стремительно вскочил с места и влепил Асаду пощечину.

— Ах .вы, шайтанята! — закричал он.—Если я еще раз увижу, как вы лазаете на этот орех, я сам вам руки-ноги переломаю!..

Напуганные внезапным гневом старика, ребята пустились бежать.

Когда они оглянулись, старик перетаскивал сено на прежнее место.

Перевела с таджикского Н. Алембекова