Костёр 1972-06, страница 20
Димитров К 90-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ БОЛГАРСКОГО КОММУНИСТА, ДЕЯТЕЛЯ МЕЖДУНАРОДНОГО КОММУНИСТИЧЕСКОГО И РА-БО ЧЕГО ДВИЖЕНИЯ ГЕОРГИЯ ДИМИТРОВА Георгий Димитров родился 18 июня 1882 года в болгарском селе Ковачевцы. В двадцать лет стал членом Болгарской рабочей социал-демократической партии. 1921 год. Послан в Москву на Конгресс Коминтерна. Встречался с В. И. Лениным. 1923 год. Георгий Димитров и Василь Коларов возглавили Сентябрьское вооруженное восстание против фашистского правительства. Это восстание закончилось поражением в неравной борьбе. Димитрову пришлось уехать в Германию. 1933 год. Фашисты лживо обвинили Димитрова и других коммунистов в поджоге рейхстага (парламента). В Лейпциге начался суд, но фашисты потерпели провал. 1934 год. Правительство СССР приняло Димитрова в советское гражданство. В СССР Димитров работал в Коминтерне. В 1937 году его избрали в Верховный Совет СССР. 1946 год. Димитров возвращается в Болгарию, возглавляет Болгарскую коммунистическую партию. В 1949 году Георгия Димитрова не стало. Тридцать девять лет назад в немецком городе Лейпциге фашисты судили коммунистов. Их обвиняли в чудовищном, бессмысленном злодеянии — поджоге здания Имперского государственного совета, рейхстага. Всем, в том числе и судьям, было ясно, что ничего коммунисты не поджигали, что Гитлер просто придумал повод, чтобы объявить компартию вне закона и тем самым окончательно проложить себе дорогу к господству. Но процесс тем не ме нее шел, пышно, торжественно, якобы по всем правилам, с радиотрансляцией речи прокурора, с толчеей фотографов в зале. В те дни выдающийся журналист, художник и фотомонтажер, тельма-новец Джон Гартфильд создал одну из своих лучших работ. На стол Гартфильда легли снимки, сделанные в зале суда. На одном из них давал показания обвиняемый Георгий Димитров из Болгарии; на другом давал показания рейхсминистр Герман Геринг. Геринг был вызван в качестве свидетеля. Но держался так, будто он— самый главный обвинитель. Стоял, подбоченясь, и сыпал бранью и угрозами. Гартфильд вырезал по контуру фигуру рейхс-министра и наклеил ее на портрет Димитрова. Геринг стал сразу выглядеть крошечным и жалким. У Геринга в те дни была в руках почти безграничная власть, а Димитрова привозили на суд в наручниках. Фашисты торжествовали, праздновали победу, а героям- коммунистам грозила смертная казнь. И все-таки Гартфильд выбрал для своего нового плаката правильный, точный масштаб. Как бы ни были сильны фашисты, как бы ни было еще далеко до другого, Нюрнбергского процесса, гитлеризм неминуемо должен был потерпеть крах. Димитров возвышается над Герингом, как гора. — Я запрещаю вам заниматься в зале суда коммунистической пропагандой! — орет Геринг. — А почему же вы занимаетесь здесь нацио-нал-социалистиче с к о й |
