Костёр 1972-06, страница 21

Наш корреспондент Эльвира Дурыгина позвонила в столицу Болгарии Софию и побеседовала с журналистом и писателем Тодором Геновым, который в дни Лейпцигскоге процесса возглавлял Национальный комитет защиты жертв фашизма.

Вот что рассказал Тодор Генов:

— Когда фашисты в Германии судили Димитрова, в Болгарии у власти тоже стояли фашисты. Коммунистическая партия была в подполье, но нам, коммунистам, все же удавалось издавать антифашистскую газету «Вик». По заданию партии я редактировал эту газету и официально числился ее владельцем.

То была моя дневная работа. По ночам я сидел в каком-нибудь глухом подвальчике у радиоприемника. Я записывал сообщения иностранных радиостанций. А товарищи мои, которые работали в Болгарском телеграфном агентстве, добывали сведения из секретных информационных бюллетеней. Так читатели нашей газеты узнавали правду о многих событиях. Узнали они и о Лейпцигском процессе.

На последнем заседании суда Георгий Димитров произнес заключительную речь. Он открыто говорил о том, кто такие фашисты. И он боролся с ними: «Я защищаю свои коммунистические убеждения. Я защищаю смысл и содержание своей жизни».

Текст этой речи я показал своим товарищам. У всех появилось одно-единственное желание: речь Димитрова должен прочесть каждый болгарин. Пусть все знают правду. Пусть знают, что творят фашисты и почему коммунисты борются против них.

Но как же речь напечатать? Как обмануть полицию и владельца типографии?

Часто бывало так, что полиция запрещала номер нашей газеты, если ей удавалось понять

смысл некоторых материалов. Тогда по договору с владельцем типографии мы могли печатать второй выпуск.

И как раз в тот день номер нашей газеты был конфискован! Этим я и предложил воспользоваться. Только вместо газеты напечатать брошюру с речью Димитрова.

Мои товарищи согласились.

— Господин директор, — сказал я, придя к хозяину типографии, в которой печаталась наша газета, — нам придется работать ночью, готовить второй выпуск газеты.

Как всегда в таких случаях, директор закричал на меня:

— Вы меня по миру пустите своими сверхурочными работами!

Но я знал, чем его успокоить:

— Мы заплатим дополнительно.

Уговаривать наборщиков не пришлось. Они

сразу поняли, какое важное и опасное дело мы затеяли.

За ночь брошюра была напечатана. Даже портрет Георгия Димитрова поместили на обложке! Это была уже неслыханная дерзость. Мне грозила тюрьма.

Готовые книжки быстро сложили в пакеты по пятьдесят экземпляров. И ночью же по пустынным софийским улицам разнесли в киоски, отправили с ночными поездами в провинцию.

Наутро полиция захватила в редакции лишь сто экземпляров, которые мы специально для нее оставили. А в это время речь Димитрова уже читала вся Болгария. Мне удалось ускользнуть из рук полиции и перейти на нелегальное положение.

пропагандой? — спрашивает Димитров.

— Ваша партия —кучка злодеев и отщепенцев!

— А известно ли свидетелю, что на одной шестой земного шара эта партия главенствует, стоит у руководства государством, с которым у Германии есть дипломатические отношения?

— Пусть только вас оправдают! Я доберусь до вас, как только выйдете из суда! — визжит Геринг.

— Я солдат коммунизма. Коммунизм — дело моей жизни, — отвечает Димитров.