Костёр 1974-06, страница 50

пить домой женщин, задержавшихся на огороде, бьют в ба-румы.

Сегодня барум звучит торжественно и призывно. Вскоре на берегу собирается много зрителей. С моря приближается бот, капитан Михаил Васильевич Соболевский — теперь уже Маклай — спрыгивает на берег. Медленно и спокойно, с любопытством оглядываясь по сторонам, он идет по тропинке вверх к деревне: может быть, этой самой тропинкой шел сто лет назад первый раз в Бонгу Маклай! Вдруг на тропинке показываются три папуаса, на них набедренные повязки-мали, украшения из листьев, раковин, кабаньих клыков и птичьих перьев, тела их раскрашены, в руках копья и луки со стрелами. При виде белого человека они цепенеют от удивления, но сразу же принимают настороженные позы. Пружинистыми прыжками, держа наизготовку оружие, они приближаются к пришельцу, знаками требуют, чтобы он повернул назад. «Маклай» между тем продолжает идти, тогда папуасы скрываются в кустах, снова появляются на тропе; на лицах их — выражение гнева, страха, угрозы. Один из них до предела натягивает лук, кажется, с него вот-вот сорвется стрела. Однако ничего подобного не происходит, и вся группа продолжает движение. В деревне «Маклая» встречает толпа жителей, которые при приближении белого человека бросаются с криками врассыпную. Мы все выходим на высокий мыс, с которого открывается вид на океан, на далекие горы, на заросшие густым лесом островки: это мыс Бугарлом, где стояла хижина Миклухо-Маклая во второй его приезд. Каму, вождь деревни, заканчивает представление рассказом о том, как Маклай стал другом папуасов. Мы благодарим бонгуанцев за прекрасный спектакль. Но ведь у пьесы должен быть автор, точнее — сценарист, а у постановки — режиссер. Вот он перед нами — один из трех участников спектакля, тот самый, что натягивал лук. Его зовут Макинг, он соединяет в одном лице драматурга, режиссера и

актера. Потом он же собрал несколько певцов, которые исполнили немало песен. Макинг не только сам пел, но и аккомпанировал ударами бембу — полой бамбуковой трубки. Он же искал по деревне для меня старые папуасские музыкальные инструменты и сам демонстрировал, как они звучат. Во многом благодаря Макингу мне посчастливилось увидеть теперь уже редкие в деревенском быту духовые и ударные инструменты, большинство которых описал Миклухо-Маклай: ай-да-мангу и ай-кабрай, — длинную и короткую бамбуковые трубы, из которых извлекаются густые, ревущие звуки; илоль-ай, выдолбленную тыкву — своеобразный рупор, усиливающий и деформирующий человеческий голос.

Макинг — настоящий мастер народного искусства, одаренный, веселый, живой-

Последний день пребывания в Бонгу. Н. А. Бутинов стал показывать бонгуанцам фотокопии портретов их предков, которых когда-то рисовал Маклай. Сосредоточенно и спокойно смотрели папуасы на изображения своих прадедов и дедов. И вдруг молчание было прервано: «Это — Асол!» Слова эуи произнес Таног — самый старый житель деревни. Таног не ошибся — имя молодого красивого папуаса, задумчиво глядевшего с портрета, было написано рукою Маклая, так же как и дата — 4 ноября 1871 года. Перед нами было чудо. Какая у Танога цепкая память на лица, если он помнил Асола, которого видел, должно быть, лет 60 назад! И еще мы убедились, что Миклухо-Маклай был отличным рисовальщиком и что сделанные им портреты папуасов — столь же надежны, что и самые точные фотографии.

Мы остаемся около Танога: Н. А. Бутинов, я и папуас, знающий английский. Таног сидит на циновке, жует бетель. У него тонкие черты лица, большая, обрамленная густой сединой голова, глубоко сидящие, живые и острые глаза. Мы спрашиваем, что он может рассказать о Маклае. Таног отвечает, что здесь, на площади, в

шуме и сутолоке, он не станет рассказывать.

...И вот мы на веранде мужского дома. В деревне несколько таких домов, здесь хранятся музыкальные инструменты, маски и скульптуры, употребляемые во время обрядовых праздников; мужчины собираются здесь, чтобы обсудить свои дела или просто для дружеских встреч; старики обучают здесь молодых законам племени...

Мерно звучит глуховатый старческий голос. В рассказе Танога нет никаких фантастических эпизодов, никакого вымысла, все — правда, все — просто, как оно и было. Маклай высаживается на берег, Маклай приглашает папуасов в гости, одаривает их, уезжает, вновь возвращается, привозит папуасам быка. Уезжая, он назначает день встречи, и папуасы терпеливо ждут его.

Сто лет назад Маклай выглядел в глазах папуасов человеком, наделенным сверхъестественными способностями: думали, что он не может умереть; просили его прекратить дождь; подозревали даже, что он — человек с Луны.

Бывает, что время лишь усиливает фантастические представления о прошлом. Но в памяти и сознании папуасов Маклай — простой обаятельный человек, их верный друг, который жил на этом берегу их жизнью, который старался облегчить их судьбу, белый человек, для которого не существовало разделения людей по цвету кожи.

Когда «Дмитрий Менделеев» был уже в Австралии, мы узнали, что праздник в честь Маклая состоялся. Он продолжался несколько дней, ночами горели костры, которые можно было видеть далеко в море, и папуасы в танцах, песнях, представлениях и речах славили тамо-руса Маклая, который сто лет назад приплыл к ним из далекой страны, чтобы стать им добрым другом.

Рисунки А. Аземши