Костёр 1974-06, страница 48

шорты и цветные рубахи. Зато лодки! Выдолбленные из цельных стволов деревьев, узкие, длинные, они мало чем отличаются от тех, какие видел Миклухо-Маклай.

Покружив возле корабля, молодые люди уплывают к берегу, а вслед за ними отправляется на шлюпках и наш отряд.

Вблизи берега шлюпки врезаются в песок, и молодые папуасы бросаются в воду, помогают нам разгрузиться. Мы идем туда, где стоит группа стариков, видимо, самых уважаемых людей деревни, почтительно здороваемся с ними. У окружающих нас людей кожа темно-шоколадного цвета, курчавые волосы, энергичные, выразительные лица; большинство одето только в шорты, у мужчин и парней великолепная мускулатура, стройные, крепкие фигуры.

Белые люди для бонгуанцев теперь не в диковинку, но откуда мы и зачем высаживаемся с большого белого корабля, — этого они, разумеется, знать не

могут. И здесь происходит событие, которое, я думаю, во многом предопределило наши дальнейшие отношения с папуасами. Дело в том, что единого папуасского языка не существует. Даже жители разных деревень часто не понимают друг друга. И вдруг бонгуанцы услышали от одного из белых приветствие на языке их родной деревни! Николай Александрович Бутинов, известный исследователь Новой Гвинеи, произнес небольшую речь, из которой папуасы могли понять самое для них главное: мы — люди из страны Маклая; мы приехали посмотреть, как живут люди Бонгу; мы рады видеть их. «Га абатра симум!» — «Мы с вами братья». Надо было видеть восторг папуасов. Они хлопали себя по телу от удовольствия, повторяли и поправляли сказанное Н. А. Бутиновым. Чаще всего слышалось одно слово — «Маклай».

Толпа подхватила наши вещи, и мы вышли по тропинке к боль

шой хижине, одиноко стоявшей на обширной поляне, обсаженной кокосовыми пальмами. Ни дверей, ни окон — одни проемы в стенах, сплетенных из легкой дранки. Здесь нам предстояло провести несколько дней...

Поздно ночью я вышел на поляну. Огромная, неправдоподобных размеров луна стояла над высокими пальмами. Небо с чужими звездами казалось совсем низким. Искры светляков прочерчивали темноту. С берега слышался мерный гул прибоя. Из деревни доносились редкий лай собак, крики петухов и еще какие-то неясные звуки. Все то, что видел и, главное, слышал я в эту ночь, должен был слышать долгими ночами и Миклухо-Маклай. Я вынес магнитофон и сделал первую звукозапись.

mm ДЕРЕВНЯ БОНГУ СЕГОДНЯ

Перебравшись по скользкому бревну через ручей и поднявшись в гору по крутой тропинке, мы оказываемся в деревне. Деревенские дома уже не похожи на те, которые описывал и много раз зарисовывал Миклухо-Мак-лай. Те стояли прямо на земле, крутые крыши опускались почти до самого пола. Теперь мы видим легкие хижины, высоко поставленные на сваи. У каждой хижины — открытая веранда.

Миклухо-Маклай застал папуасов в каменном веке. Он первым познакомил их с металлическими орудиями. В современном бонгуанском языке мы услышали русские слова «топор», «нож», «бык» и «арбуз».

В каком веке теперь живут папуасы?

Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно увидеть и понять многое. Оказывается, бонгуанцы живут, главным образом, за счет огородов, где разводят те же самые культуры, что и при Маклае. И огороды они обрабатывают по-старому: расчищают и выжигают участки леса, потом с помощью мотыг, копалок, а то и руками тщательно разрыхляют почву. Мы узнали то, чего не отметил Маклай: в то время как мужчины очищают

48