Костёр 1975-02, страница 6

Первый раз в январе 1921 года за умелую и смелую разведку расположения противника. Тов. Шемякин проник через охранение противника под видом деревенского мальчика и доставил ценные сведения, на основании которых я лично с отрядом производил налет на село Русаново, где было уничтожено до 200 человек банды и захвачен штаб Пановского полка.

Второй раз тов. Шемякин представлялся за то, что в бою 6 марта 1921 года под селом Вязовая почта, прорвавшись через цепь противника, доставил командиру 14-й отдельной кавбригады донесение о нахождении в окружении отряда, которым я командовал в операциях против значительно сильнейшего противника. В результате своевременно доставленного донесения отряду была оказана своевременная помощь».

Недолго длились мирные дни. Недолго покоились в ножнах шашки и хранились в чехлах боевые знамена.

Дымом пожарищ взметнулось над страной жаркое военное лето сорок первого года. А осенью фашисты с боями подошли к Москве.

Кавалерийский полк Шемякина квартировал под Москвой. Коней подобрали настоящих, кадровых.

А бойцы! Михаил Петрович с жалостью смотрел на вчерашних преподавателей вузов и студентов, не взятых медицинскими комиссиями в строй в первые дни войны, на обстоятельных дядек-рабочих, пришедших в казарму прямо от станков.

Настоящие кавалеристы — он, да начальник штаба, да командиры эскадронов. Остальные видели коней в кино или на московских парадах.

Но была в этих людях одна общая черта, которая вызывала у Михаила Петровича одобрение: всеми силами стремились они на фронт, добросовестно учились военному делу...

С утра полк взбудоражен. Командир приказал быть при полном параде. Вечером весь

МГ

Полковник Шемякин и красные следопыты одной из школ города Краснодара

личныи состав, кроме дневальных, отправляется в цирк.

В цирк? Значит, скоро на фронт. Таков уж был порядок в прифронтовой Москве. Только почему в цирк, гадали бывшие доценты и аспиранты. Уж лучше бы в консерваторию или, на худой конец, — в театр...

Но у командира полка на этот счет было свое мнение. Из директорской ложи он равнодушно смотрел на смелые полеты воздушных гимнастов, головокружительные трюки эквилибристов, скупо улыбался остроумным шуткам клоунов. И только во втором отделении оживился, начал оглядывать цирк, стараясь встретиться взглядом с бойцами. Будто хотел сказать: «Вы посмотрите! Нет, вы только посмотрите, что сейчас будет...»

А на арене неслись в бешеном галопе кони. Ловкие, рослые джигиты то вскакивали на ходу в седло, то снова скатывались на арену, криком подбадривая своих скакунов. То, вдев ногу в стремя, снова падали с седел, едва не касаясь папахами золотистого песка под копытами лошадей...

«Эх, ко мне бы их в полк! — размечтался Михаил Петрович. — Такому взводу разведчиков любой кавалерийский полк позавидует. Да разве только полк? Дивизия!»

И не успел улечься золотой песок после выступления лихих

наездников, а уже встречал Михаил Петрович Шемякин конников в скаковой конюшне.

Недолог был разговор. Из цирка полк уходил в новом составе. На долгие годы войны перестал существовать в цирке конный аттракцион Михаила Туганова. Вместе с полком Шемякина уходил на фронт, прямо с арены Московского цирка, взвод конной разведки во главе с командиром взвода Туга-новым.

Бои под Москвой...

...Полк получил приказ совершить ночной рейд по тылам фашистов. Шли вдоль шоссе, по лесным проселкам. В полночь к командиру подскакал дозорный:

— Впереди колонна противника. Автомашины, артиллерия, пехота.

Михаил Петрович собрал командиров эскадронов. Подсвечивая фонариком карту, посовещались...

...Залегли вдоль шоссе спешившиеся пулеметчики. Когда подошла колонна, ударили пулеметы и три эскадрона врубились в ряды фашистов.

В донесении об этом бое начальник штаба докладывал в корпус: захвачено 68 автомашин и 12 орудий, уничтожено пятьсот фашистов.

А через несколько дней на марше догнало Михаила Петровича радостное известие: за бои под Москвой он был на-