Костёр 1975-05, страница 62

ведки, город был сильно укреплен, и взять его штурмом было не просто.

Но в первом часу ночи в расположение дивизии явились парламентеры: пожилой военный со строевой выправкой и двое штатских. Это были представитель коменданта города полковник Вурмбах, ректор местного университета и один из профессоров.

Парламентеры просили пощадить старинный город. Университету недавно исполнилось пятьсот лет. В городе собралось много беженцев из других городов Германии. Какие условия поставит советское командование? Не согласится ли оно проявить гуманность к мирному населению?

— Гуманность? — переспросил командир дивизии генерал Борщев. — Хорошее слово! Вот вы его и вспомнили, когда война перекинулась на вашу территорию...

И генерал заговорил о чудовищной жестокости фашистов, об огромных жертвах, которые понес ради победы советский народ. Он говорил о тысячах разрушенных городов и сотнях тысяч сожженных деревень, о миллионах замученных и погибших голодной смертью советских людей.

Видно было, как потрясли слова генерала обоих ученых. Даже полковнику было явно не по себе. И все трое вздохнули с облегчением, когда генерал кончил так:

— Условия: немедленно прекратить боевые действия, к девяти ноль-ноль отвести войска к дороге на Анклам у южной окраины города. Там — сдача в плен.

Полковник обменялся несколькими словами со штатскими и подтвердил, что все будет в точности исполнено.

— Но я должен предупредить, — добавил

полковник, — что к нашему штабу приставлены эсэсовцы. И есть представители «вер-вольфа», по-русски это значит «оборотни», диверсанты. Если они узнают, что мы сдаемся, то обязательно будут мешать. И еще одно: у нас сломалась машина, мы просим помочь.

Тут и был назначен провожатым старший лейтенант Руденко. Ему было приказано, захватив с собой ночных гостей, отправиться к передовой и обеспечить безопасность парламентеров.

Сели в легковую машину. За машиной двинулся бронетранспортер с автоматчиками.

Когда до города оставался десяток километров, они увидели шедший навстречу легковой «мерседес». Все три машины остановились почти вплотную друг к другу. Руденко приказал автоматчикам окружить «мерседес», а сам подскочил к нему и рванул дверцу.

Прямо на него глянуло дуло пистолета. Руденко успел заметить нарукавные повязки со свастикой.

Грянул выстрел.

В то же мгновение Руденко вышиб пистолет из руки фашиста, схватил его за грудь и рванул на себя. Подбежавший сержант дал очередь по машине. Фашисты были убиты наповал, шофер ранен.

Как потом рассказал шофер, в «мерседесе» ехали эсэсовец крейслейтер Шмидт и обер-бан-диты из «вервольфа». Им не удалось арестовать коменданта города, и они решили перехватить парламентеров. Не вышло и это.

В девять ноль-ноль началась сдача в плен. Длинные колонны безоружных гитлеровцев потянулись к сборным пунктам.

Город с его старинным университетом был спасен.

ПАМЯТНИК В ЧЕЗНО-МАДЗЕРЕ

Однажды в Ленинград приехала делегация бывших итальянских партизан. Один из партизанских командиров рассказал, что у него в отряде был замечательный боец, Иван Кузнецов, родом из Ленинграда. Неподалеку от деревни Чезно-Мадзере, над могилой Кузнецова, поставлен обелиск.

Вот что известно об одной из смелых операций, в которых участвовал Иван Кузнецов.

На окраине города Беллуно, в тюрьме, фашисты содержали семьдесят политических заключенных. Их решено было освободить. Операция была, тщательно продумана. Подробный план тюрьмы начертил на пачке сигарет тюремный надсмотрщик, помогавший партизанам.

Наступил день операции. Восемь партизан, переодетых в фашистскую форму, двинулись по дороге к БеллунО. Один из них был итальянцем, остальные — русские. Впереди шел партизан Миша, знавший немного по-немецки. Он был одет в форму унтер-офицера, через плечо

у него висел планшет, как бы с документами схваченных партизан. Их было четверо, и они держали руки за спиной, как будто руки были связаны. На самом деле в руках у них были пистолеты.

Подошли к воротам тюрьмы. Дежурный карабинер открыл глазок в воротах, взглянул и открыл калитку.

— Как? Еще одна партия? Проходите.

Вошли внутрь тюрьмы. Иван Кузнецов, тоже в фашистской форме, спокойно осматривался, готовился действовать. Кто блокировал вход с внутренней стороны, кто вошел в здание. Остальные переступили порог комнаты регистрации заключенных. Охрана тюрьмы ничего не подозревала.

Нужно было дождаться момента, когда охранник, отводивший партизан по одному в камеры, оказался бы в комнате регистрации, а в ротонде (караульном помещении круглой формы) был бы тот самый охранник, который на

58