Костёр 1976-01, страница 21
Переговариваются свежие голоса. Помалкивает на участке только токарь — единственный станочник среди слесарей. Единственный и незаменимый. — Вот кто нам пример подает! — говорит кто-то из молодых слесарей. — А что? Не подаю? — Подаешь. Мы вот все не налюбуемся на твой пример. Красиво. Как цветок базарный. — Непонятно намекаешь. Мастера может сюда призвать — для ясности? — Не грози. Мастер тоже тебя знает! Мастер знает все. Знает, что никто на участке не может стать за токарный станок, кроме одного человека. И мастер терпит, когда опытный станочник работает небрежно. А куда денешься? Но вот токарь однажды не явился в цех, когда работы было очень много. Тогда к станку подошел Агапов. На какой-то момент главным для него было — не показаться смешным. Благородным Дон-Кихотом, неловко включающим суппорт. А ведь бывает, что плохо зажатая болванка срывается со станка. Или бывает, что удушливый запах потянется от сгоревших обмоток двигателя. Так Агапов стал токарем, а его предшественник ушел с участка насовсем, как только убедился, что перестал быть незаменимым. У Сергея лицо много ду мающего и строгого к себе человека. Но бывают минуты, когда оно преображается почти неправдоподобно: вдруг узнаешь мальчугана, который на уроке в школе может запустить бумажный самолетик. Я спросил Сергея, пригласил ли бы он в рабочие како-го-нибудь знакомого, кто сейчас учится в школе? — Не каждого пригласил бы. Да и что значит «пригласить»? Я бы не пригласил, а рассказал, что такое завод. Это же очень непростая штука. Рабочую специальность иногда рекламируют, как конфету. «Полезно, питательно, сладко». А бывает очень несладко. ...Штамповка долго капризничала, потом, наконец, хлынула ее продукция на участок, где работает Сергей, как река из скальной теснины. 250 деталей для вентилятора обточил в тот день Сергей, и все как одна пошли в брак. Агапову оплатили работу сполна. Виноват был другой, тот, что штамповал заготовки износившимся штампом. Но Сергей чувствовал себя как после пощечины. А на другой день опять стоял за станком и опять должен был отдать все, что мог. Что же, однако, отдавать, если на душе у тебя сосущая пустота? И вот ожил в памяти рассказ знакомого шофера. Осенняя степь. Дождь вперемешку со снегом. И горой — невывезенное зерно. Дороги раскисли вконец. Буксует, стонет разбитый за уборочную страду грузовик. А «Кировец», с прицепами, груженными зерном, идет по хлябям и хоть бы чуть участились выхлопы богатырского двигателя. Эх, побольше бы таких машин! Оскорбительным был для Сергея минувший день, и теперь в руках — вялость. Но чем виновато степное зерно и люди, которые его растят? Есть им дело до твоих обид? К концу смены Агапов обточил 253 детали. На три больше, чтм вчера. В конце рабочей недели Сергей идет в «Субботу». Руководитель этой молодежной театральной студии Ю. А. Смирнов-Несвицкий напомнил однажды, что на праздниках в старой русской деревне для артистов и зрителей была одна лавка. — А по высшему счету для чего это у нас все — репетиции, споры, муки? — спросил у своих Смирнов-Несвицкий. — Чтобы заколотилось сердце, даже если оно изо льда! — прозвенел девичий голос. — Не смейтесь. Мы должны прокричать о своем сердце. Но так, чтобы резонировал зал. Встал Сергей. — Хорошо. Ты прокричишь. Растопишь этого, который всегда с холодным носом. У него забьется сердце. Но оно может забиться для себя. А надо — чтоб для людей. !+••■ Т.....'. I 1!' •»•»•••• >• ••• •.«.( •• • «м • i •» , .•«•• « • • 199т ' Н< • • ••••• • •»« !••••■«.• ■■•••« ••• . .2 I* .••«I, . •«••••|1».а •••.•••а* • - ■ • >.| • IIU • >••• II: ::: Jij..... is:..... •• • if :ni »%»"»»•••.* v 4 ►>.-»» t •• •••% 4 • # . I •• »»• • • *«r* •• .a ••«« «.' __ I I |Ж|ИяИ|И ♦If * * » M >*> • ult •*« v* ** . • 4 ЪЛ л*»-*» •«»►■»*<» , ». (Я«< »• '---- 'i. .. \00 - * • к лт* • •____ „■ шЯ 00 0000* *-*»*<• 0000009*^0 |
