ГОЛОВА АНТИЧНОЙ БОГИНИ

ГЛАВЫ ИЗ ПОВЕСТИ

Илья ДВОРКИН

Рисунки А. Слепкова

В ОЖИДАНИИ НУДА

Витя лежала с открытыми, подернутыми сонным туманом глазами и улыбалась. Просыпаться не хотелось.

Каникулы начались неделю назад, но к безделью человек умудряется привыкнуть так скоро! Вите казалось, будто каникулы были всегда. Вчера она первой проплыла сотку и, наконец-то, обогнала Ленку Богданову, которая воображает себя совсем взрослой и всем девочкам говорит противным голосом: «Ду-ра-ашка!»

Конечно же, победить ее было приятно, не у каждой девчонки в двенадцать лет второй разряд по плаванию. Не юношеский, а взрослый.

Но нет! Все-таки это не то. Потому что после соревнований Ленка плакала в раздевалке, и ее кукольное лицо стало вовсе не красивым. Оно сделалось злым, а глаза нехорошо закосили. Витя почувствовала себя виноватой, и вся ее радость ушла. Она даже подсела к Ленке, что-то попыталась сказать ей, утешить, но та затопала ногами, и то, что она прокричала, было смешно и глупо.

— Мама будет жаловаться! — закричала она. — И бабушка будет жаловаться!..

Все девчонки расхохотались.

Но какой-то неприятный осадок остался, хоть и знала она всегда, что Ленка воображала и человек неумный. Даром что красивая и выше всех в группе.

Витя попыталась отвлечься и поразмышлять о чем-нибудь веселом и хорошем. Но почему-то сразу пришло в голову плохое и грустное. Она вспомнила бабушку, которую любила безмерно. Бабушка умерла два года назад, летом, когда Витя была в спортивном пионерском лагере, и от нее долго скрывали это горе. Потом многие месяцы Витя не могла поверить, что тоненькой, как девочка, ласковой и умной бабушки уже нет больше. Это было ужасно — знать, что бабушки нет и больше никогда не будет. А если говорить правду, то Витя до сих пор не верила в это. Она, конечно, знала: люди умирают, но так же твердо знала — она, Витя, не умрет никогда.

Она заметила, что уже не улыбается, а плачет и подушка вся мокрая.

Витя подумала, что бабушке это не понравилось бы: она всегда учила Витю быть муже

ственной. Это она и назвала ее мальчишеским именем — Витя, хотя на самом деле Витя была Викторией, а все Виктории, как известно, Вики, а не Вити.

Бабушка и в бассейн ее отвела — крошечным шестилетним лягушонком, и утренней гимнастикой заставляла заниматься каждый день. Она открывала при этом дверь в комнату мамы и папы, чтобы быть немым укором их лени. Мама делала вид, что спит, а папа прятался от немого укора под одеяло с головой.

Витя и бабушка неутомимо размахивали крохотными гантельками, а папа следил за ними в щелку веселым глазом и смешил Витю.

— Посеешь привычку — пожнешь характер, — говорила бабушка, делая вид, будто не замечает этого глаза, — хилость рождает завистников и мелких тиранов.

Наконец папа не выдерживал, вскакивал в одной пижаме, босиком, хватал в охапку Витю и бабушку, кружил по комнате и хохотал.

— Граф Суворов-Рымникский и его железная гвардия, — кричал он, — тяжело в учении, легко в бою!

Суворовым он называл бабушку из-за короткой седой косички.

Видно, он давно уже пожал свой характер. И ничего уж тут не поделаешь.

— В тропических водах водится рыба скат, называется рохля, ей лень шевелиться, даже когда ее хватают за хвост, — говорила бабушка «воспитательским» голосом.

Но неповоротливой рохлей папу никак не назовешь, да и маму — тоже, потому что оба были археологами и перекопали столько земли, сколько не снилось молодому бульдозеру до капитального ремонта, как говорил папа.

А теперь они увлекались подводной археологией, и Витя думала, что не позавидуешь тому, кто попытался бы их поймать за ласты (за неимением хвостов).

Папа был здоровенный, а мама ему под стать, только потоньше и на полголовы ниже.

— Богатство, доставшееся без труда, не ценят, — говорила бабушка, намекая на папину силу, — и поставь нас немедленно на пол, мы еще не закончили комплекс.

— Так уж и без труда! Так уж и даром! — смеялся папа и показывал ладонь с лопату величиной, всю в желтоватых, ороговевших мозолях.

Мама еще делала вид, что спит, но ресницы ее уже вздрагивали, и наконец она не выдер-

16