Костёр 1976-02, страница 39

Чернявка, Рябина, Косуля, Синильга, Ява, Даурия, Тройка, Тина, Азбука, Тесемка...

Если не присматриваться к коровам, они могут показаться одинаковыми — белые с черными пятнами или черные с белыми пятнами.

Нина Игнатьевна не смотрит на надписи, она никогда не спутает одну корову с другой. Она знала их еще маленькими телятами. Для нее они разные, не похожие друг на друга.

У Нины Игнатьевны двадцать две коровы.

Жужжит, а не кусает

Стали о Нине Игнатьевне в газетах писать, другим в пример ставить. Люди стали говорить о Нине Игнатьевне как о кудеснице.

А ей тогда трудно приходилось, ой как трудно!..

Коровы не любят громкие голоса, не любят, когда люди ссорятся. Из-за этого они могут дать меньше молока.

Входит Нина Игнатьевна на скотный двор и не может понять, что же тут произошло. Машут женщины руками, кричат:

— Не буду!

— И я не буду!

— Как делала, так и буду делать!

Оглянулась Нина Игнатьевна и увидела:

разбросаны доильные аппараты.

Давно доярки ждали машинной дойки. И вот дождались. Дождались и поссорились из-за нее.

— В чем же дело? — спросила Нина Игнатьевна у одной доярки, которая стояла поближе.

— В чем, в чем! — раздраженно ответила доярка. — Да в том, что включили аппараты, а коровы испугались, сбесились. Не подпускают.

— Надо с ними поговорить, подготовить их, — сказала спокойно Нина Игнатьевна.

— Ты что? — удивленно посмотрела на нее доярка. — Да что они понимают? Ох, насмешила! Да как ее, рогатую, подготовишь? Вот смотри, я к ней с этой штукой подхожу, а она пятится, смотрит косо. А вот, смотри — включаю... — и доярка включила аппарат.

Корова вздрогнула и — р-раз! лягнула и сбила аппарат с вымени.

— Видишь, видишь, — резким голосом закричала доярка, — не подпускает!

— Наверно, не так надо, а по-другому, — задумалась Нина Игнатьевна.

Подошла Нина Игнатьевна к самой спокойной корове. Назвала ее ласковым именем, погладила. И тут же аппарат включила. Корова взрогнула и в сторону дернулась.

— Ах ты, моя милая, — сказала Нина Игнатьевна корове, — давай-ка я тебя руками буду доить по-прежнему, а аппарат пусть в углу пожужжит.

Отнесла аппарат в самый дальний угол. Включенный аппарат жужжит в углу, а Нина Игнатьевна руками доит.

Косится корова на непонятную страшную жужжалку, но молоко дает.

Через день аппарат уже поближе поставила. И опять руками доит. Через два дня еще поближе поднесла включенный аппарат.

Слышат коровы — что-то жужжит, но ничего необычного и страшного с ними не происходит. Перестали бояться. Ни шмель, ни овод,— не кусает, а только жужжит.

И тогда решила Нина Игнатьевна подключить аппарат. С ласковым приговором теплой водой вымя вымыла, подключила.

И не сразу корова поняла, что произошло. Повернула голову, смотрит на Нину Игнатьевну. А она гладит корову, уговаривает, мол, ну, вот и все, ничего страшного.

Так и другие доярки сделали.

Золотая Звезда

Как-то уехала Нина Игнатьевна в отпуск, в Крым, в Ливадию. Купается себе в Черном море.

Идет с пляжа в легком халатике, полотенцем махровым помахивает. Пришла к себе в комнату. Посмотрела на часы — пора обедать.

Вошла в столовую, видит: на ее столе большой букет цветов. На других столах нет букетов, а на ее столе букет.

«Наверное, у кого-нибудь из моих соседей по столу сегодня день рождения», — подумала Нина Игнатьевна.

И вдруг входят в столовую директор дома отдыха, главный повар и еще несколько человек. В руках у директора газета, у повара на блюде пирог красивый, большой, круглый.

— Внимание! — товорит директор. — Тишина!

И прочитал директор Указ Президиума Верховного Совета СССР. Все стали хлопать в ладоши, а кто-то даже крикнул: «Ура!» Бросились все к Нине Игнатьевне, стали ее обнимать и целовать, а повар поднял блюдо с пирогом над головой и испуганным голосом просил:

— Товарищи, товарищи, прошу поосторожнее, а то пирог опрокинете, красоту испортите...

Разволновалась Нина Игнатьевна от неожиданности, сказала:

— Спасибо вам! — и поклонилась и директору с газетой в руках, и повару в белом колпаке, и всем-всем, кто поздравил ее. Хотела она еще что-то сказать, да перехватило у нее от волнения горло.

А когда Нина Игнатьевна из Крыма вернулась, вручили ей золотую медаль «Серп и Молот» и орден Ленина.

Полдня ходила Нина Игнатьевна с наградами. А потом переоделась, села на велосипед и помчалась на ферму. Уж очень она соскучилась по своим коровам. По Амбе, Барышне, Балалайке, Каме...