Костёр 1976-02, страница 38

f г л.» : ^

7 I'ff - V

L. ... Л

Нина Игнатьевна Брашкнна

мама, — может быть, папу увидите. Смотрите лучше...

Мы с Галей хлопали в ладоши и кричали:

— Папа! Папа!

Подошел к нам один солдат, поднял меня и Галю, прижал нас к себе, и мы думали, что это наш папа. Потом он посадил нас на котлы, достал из кармана два куска сахару и дал один Гале, другой — мне. Мы стали лизать сахар и даже не откусывали, чтобы дольше хватило... Мы же забыли, что такое сахар, а он был такой сладкий!

— Ну, смотрите лучше, где ваш папа! — сказал солдат. И пошел к своим. И тогда мы поняли, что он не наш папа.

А наш папа так и не вернулся».

Первые коровы

В разоренных врагом районах стучали топоры, пахло смолистой щепкой, стружками — люди строили себе дома. А у кого в семье не было мужских рук, у того не было и дома...

Маму Нины Игнатьевны звали Марией Сергеевной.

Трудно жилось Марии Сергеевне с маленькими дочками.

Попросилась она в доярки.

— А вы умеете коров доить? — спросили у нее.

Не ждала такого вопроса Мария Сергеевна, не умела она до войны коров доить, но не растерялась и ответила:

— Партизанить я тоже не умела, да научилась. А тогда у меня дочки были совсем маленькими. Теперь мои дочки подросли, мне помогать будут.

Посмотрел директор совхоза на дочек: маленькие, худенькие, в залатанных платьицах.

«Ничего себе помощницы!» — подумал. Но ничего не сказал.

Девочки носили коровам сено, таскали в ведерке воду с озера. Ведерко тяжелое, нести его трудно. Идут-идут, остановятся, отдохнут.

— У аккуратной хозяйки, — учила Мария Сергеевна, — из ведра вода не выплескивается, ноги и платье не обливает.

Таких маленьких помощниц тогда много было. В доярки пошли в основном солдатские вдовы. Подросли у них дети, помогали своим мамам... После дойки нальют им по стаканчику молока, довольны дети. Рады и доярки — детей покормили.

Однажды Мария Сергеевна сказала старшей дочери:

— Вижу, дочка, не терпится тебе научиться коров доить. Ну, что ж, садись, попробуй... Сначала хорошенько руки себе вымой, потом коровушке вымечко вымой и оботри. Все честь по чести. Как полагается. Вот возьми Чернушку, она спокойная и тебя знает, привыкла к тебе.

Вжик-вжик — зазвенели струйки молока о стенки подойника.

Вжик-вжик — наполняется подойник, пушистая пена горкой поднимается на парном молоке.

В девять лет Нина доила уже четырех коров. Интересно ей было все делать, как делали взрослые: платочек повяжет, фартуком платье прикроет.

Мария Сергеевна заказала для дочери специальную скамеечку с высокими ножками. Заказала тайно от нее и поднесла, как подарок. Не было у детей дорогих магазинных игрушек.

Младшая дочь тоже попробовала коров доить. Но у нее ничего не получалось. Расплакалась Галя и на коров рассердилась.

— Не будет из тебя толку на скотном дворе, — сказала Мария Сергеевна, — потому что терпения у тебя нет.

Вот они какие— все разные!

Коровы на скотном дворе стоят в два ряда, головами друг к другу: с одной стороны стоят коровы Миши Гурбенкова, с другой стороны — коровы Нины Игнатьевны Брашкиной.

Если спокойно идти по проходу между стойлами, коровы с двух сторон рассматривают тебя, а ты рассматриваешь коров. Над каждой коровой — дощечка с надписью. По надписям можно узнать, как зовут каждую корову.

Вот Амба. Она стоит с краю. Большая-боль-шая корова. И молока дает больше всех. Молоком от одной Амбы можно напоить целый детский сад, не только напоить, но еще и каши для всех наварить.

Больше сорока литров в день надаивает Нина Игнатьевна от одной только Амбы!

Дальше стоят Балалайка, Бела, Тюлька,

36