Костёр 1976-03, страница 14

Федьке было очень больно, но он перестал извиваться и вновь закусил губу.

— Уважаю, — сказала Витя, и Жекете улыбнулся во весь щербатый рот.

Федька сделался похожим на тигра. Только у тигра полосы черные, а у Жекете зеленые и не поперек, а вдоль. Все покатились со смеху. Даже Витя фыркнула.

— И ты?.. — печально сказал Федька.

Вите стало стыдно. Но только она собралась

шепнуть Федьке что-нибудь хорошее, доброе, как он опередил ее и громко сказал слова невероятные, ужасные, которым не хотелось, просто невозможно было поверить.

— Это я украл голову... — И чуточку потише: — Она такая красивая... — И совсем уж тихо, чуть ли не шепотом, одной только Вите:— Она похожа на тебя. Я ее хорошо рассмотрел.

Говоря это, он еще больше опускал голову, съеживался, словно ожидал удара. И тогда Витя, схватив его за плечи, потрясла.

— Федька! Федька, скажи что это неправда! — прошептала Витя. — Ну, скажи!

— Правда, — уныло ответил Федька.

— Да ты... ты понимаешь, что натворил! Ты понимаешь?

Жекете печально усмехнулся.

— Что ж я, по уши деревянный — не понимать. Потому я и пришел. Я принести ее хотел. Положить на место... Но он меня поймал итак отметелил — во! — он показал на свое лицо.— А потом запер в чулан.

Олег и Сергей бросились к Федьке, но путь им преградил Семеныч.

— Погодь, ребята! Тут разобраться надо. Парень ведь сам пришел, не убегает, не прячется.

Он обернулся к Жекете.

— Кто это тебя так разукрасил?

— Батя, — с трудом выдавил Федька-Жеке-те, нелепый, чудной человек, — его заставил кто-то. Он кого-то боится смертно, даже кричит ночью. А так бы ему и в голову не пришло. Он сказал, что тому человеку только эту... копию надо снять с головы, а потом, говорит, на место положишь, и не дал... — Жекете стукнул себя кулаком в узкую грудь. — А вообще-то мой батя никого!.. Никого не боится! Чес-слово, никого! — выкрикнул он, и в голосе его были слезы.

— А дальше что было? — стараясь быть спокойным, сквозь зубы спросил Олег. —Дальше что сделал твой бесстрашный батя?

Федька был так взволнован, что даже не заметил насмешки в словах Олега.

— А дальше... дальше я на эту голову всю ночь глядел: уж больно она красивая и древняя — жуть. И еще думал, а вдруг ее тот тип испортит, когда копию снимать будет... — Жекете всхлипнул. — Я ее в сумку запихал, под утро уже, думал — отнесу назад. Никто и не хватится. А он, батя, проснулся. Ну и выдал мне. Я его еще таким не видал. В чулан меня затолкал и под замок.

Федька показал изрезанные руки и спину.

— Окошко маленькое, — пояснил он, — а под живот я штаны подложил, — с гордостью изобретателя добавил Жекете.

— Да на кой дьявол твоему бесстрашному бате копия эта?! — рявкнул Семеныч.

— Не знаю, это не ему, — сник Жекете, — здорово он кого-то боится. Ей-богу, он таким никогда еще не был. Даже страшно... Ходит вот уже несколько дней сам не свой, лютый, просто дикий какой-то. И чуть поперек ему — по шее, по шее... А уж сегодня... Хоть из дому беги...

Федька заплакал, размазывая зеленку. От прежней его нахальной расхлябанности, кривой усмешки — мол, все-то вы дураки, один я все знаю, от этой противной отмашки рукой — нашли, мол, кому приказывать, ни следа не осталось.

Перед Витей стоял перепуганный человек. И даром что он на несколько лет старше, но мальчишке этому страшно, и отца жалко, и совесть вроде проснулась. Впервые Витя разглядела, что слишком узки его плечи, слишком тонка шея, слишком перепуганные глаза.

Витя никогда не принимала Жекете всерьез, иногда злилась на него и его глупые выходки, а тут разглядела вдруг, что это человек не больно-то счастливый, что и ест он не досыта, и лупцуют его дома за дело и без дела — какая прихоть придет в голову его бате.

— Так вот что, Федька, иди-ка в мазанку и полежи там, отдохни, — сказала Витя, — если сможешь, поспи.

И Жекете послушно поплелся в дом.

— Ты у него хоть адрес спроси, — крикнул Сергей.

— Знаем, — коротко ответила Витя.

Она знала, где искать пропажу, все поняла и собиралась сообщить об этом остальным, но вдруг услышала тонкий, тихий свист. Она подняла голову и увидела Андрюху.

Андрюха сидел, сложив по-турецки ноги на своем излюбленном месте — на крыше мазанки — и прикладывал палец к губам, строил ей рожи.

Витя погрозила ему кулаком, но он поманил ее пальцем.

— Ну что, — сердито начала Витя. — Ты думаешь, если...

Андрей снова приложил палец к губам, и Витя умолкла.

— Мы должны добыть эту голову сами, — сказал он. И голос у него был такой решительный, что Витя поневоле притихла. — Мы знаем, где она находится — раз, а этот твой лохматый даже представить себе не может, что Жекете придет к нам — два, а в третьих, наши отцы, когда им по двенадцать было, не такие штуки проделывали. У меня есть план, — сказал Андрюха, и глаза его сверкнули фиолетовыми искрами. — Для этого нам необходим Жекете.

— Жекете?!

— Да. Надо его поскорее позвать, пока твой отец не приехал с милицией.

12