Костёр 1976-07, страница 4

Спрашивает: „Хозяйка, где твои постояльцы? Спят небось?" — „Да что ты, Василий Иванович, встали давно! Рыбу, наверное, ловят",—„А старшой у них где?" — „В Опочку по делам уехал". — „Жаль,—вздыхает бригадир,— мне его армия позарез как нужна: солому с полей вывозить некому",—„С этого бы и начинал,— заволновалась Анна Борисовна,— Старшой тебе вовсе и не требуется. Николай Николаевич за ними лишь приглядывает, а командует Игорек, длинненький такой мальчишечка, знаешь, крыльцо мне еще мастерил? Он давно наказывал: „Бабушка, скажи бригадиру, пусть и нам работу дает".

О ЗАКЛИНАТЕЛЯХ ЗМЕЙ

История эта, конечно, из-за Сережи Максимова приключилась. Без зверей Сережка про

сто не может. У него даже мышонок был. Обыкновенный полевой мышонок. Если бы в клетке, тогда понятно. А то ведь на воле жил и к Сережке каждый день наведывался. Посадит его Сережка на ладонь, крошками угощает... Но это еще что!

Отправились как-то Петя Волков, Андрей Шалаганов, Игорь Бессонов и Сережка за карасями. Игорь чуть впереди шел и вдруг как подпрыгнет: „Змея!" А Сережка ему: „Не бойся! Это ящерица безногая". Посмеялись, Сережка ящерицу в карман положил, пошли дальше. А потом встретили в Лугах — деревня так называется — знакомого мальчишку, Валерку Тараканова. Валерка лошадь запрягал. Остановились, стали договариваться, когда в футбол играть. И тут Сережка машинально вытащил из кармана ящерицу. Вот тогда все и началось. Валерка кричит: „медянка", палку схватил. Ва-леркина бабка кричит: „Помо

гите!" Лошадь — на дыбы! Всю деревню переполошили. И никто не верил, что перед ними безобидное пресмыкающееся. А один старичок возьми и скажи: „Хитрые, вы их заклинаете, потому и не кусают вас".

С тех пор стоит в магазин или на почту прийти, сразу кто-нибудь шептаться начинает: „Вот они! Видишь! Это и есть заклинатели змей..."

И ПРОСТО о ХОРОШИХ РЕБЯТАХ

Словом, так они и жили. И можно бы, конечно, рассказать и о встречах с бывшими партизанами, и о соревнованиях лесных следопытов... Да только все равно обо всем не расскажешь. А вот о Сережке Абрамовском нужно.

Был он поначалу хмурый и замкнутый. И главное — духа коллективизма ни грамма не было. Люди идут купаться —„Не хочу". В лес за ягодами—„Не пойду". Что делать? Как быть? Однако придумали. „Ты не пойдешь — мы не пойдем!"

Удивился Серега: „Почему?"— „Скучно, — говорим, — без тебя, вот и не идем". Час проходит, второй... И вдруг он встает и заявляет: „Пойду к Николаю Николаевичу и скажу, что вы меня доводите..." О чем они там беседовали—неизвестно. Только больше Сережка так себя не вел. И еще заметили,повеселел он. Даже песни стал петь. А ведь многие думали, что он и петь-то не умеет.

А потом пришло время уезжать. Стали собираться, прихорашиваться и выяснили, что ехать такими нельзя: обросли ужасно.

Игорь Бессонов говорит: „У меня мама когда-то парикмахером была. Давайте подстригу? Павлик Ермаченков, готовься!" У того глаза на лоб: „Что-о-о?" И бежать. Но изловили его тут же, скрутили: „Садись!" Закусил Павлик губы, глаза закрыл: куда денешься...

Йолго провозился с ним Игорь.

аконец — готово. Павлик как ужаленный вскочил. У Саши Федорова зеркало выхватил —и скорей смотреться. Смотрелся, смотрелся... заулыбался: „А что?.. Ничего! Настоящая „канадка".

Рабочий день „Ландыша" заканчивался поздним вечером. Николай Николаевич Мехов отправился разводить по домам малышей. Я вышел из клуба и долго смотрел им вслед. Вот они уже скрылись за поворотом — невысокий седой человек и трое худеньких первоклашек.

В. ВРРХОВСКИЙ