Костёр 1976-07, страница 50

теперь на смену ночи близится темнозорь. Лес словно вздохнет: тихий ветерок пролетит над вершинами и каждому дереву что-то шепнет на ухо. И будь на деревьях листья, они ответили бы ветру по-своему: осины бы торопливо залопотали, березы бы ласково прошелестели. Но в лесу апрель — и деревья голые. Одни ели да сосны прошипят ветру в ответ, и поплывет над лесом тягучий гул хвойных вершин, как отзвук далеких колоколов.

И вот в этот миг, когда лес еще по-настоя-щему не проснулся, вдруг наступает время полной ночной тишины. Упади хвоинка — и слышно!

В такой тишине я услыхал то, чего никогда еще в жизни не слышал: песенку крыльев! Схлынул предутренний шорох вершин, и в застойной млеющей тишине послышался странный звук, словно кто-то губами себе подыгрывал, отбивая плясовой такт: бррын-бррын, бррн, бррн, бррынн! Бррын-бррын, бррын, бррын, бррын! ,

Раз подыгрывал, значит, кто-то под такт и плясал?

Темень и тишина. Впереди совсем еще темное моховое болото, позади черный еловый остров. Я стою на его обочине, и странные звуки приближаются. Ближе, ближе, вот слышны над головой, вот удаляются, дальше, дальше. А погодя возникают снова, снова приближаются и снова проносятся мимо. Кто-то летает вокруг елового острова, отбивая в тишине такт упругими крылышками. Четкий ритм, плясовой такт, не просто бьет крыльями на лету, а поет! Поет на мотив: так-так, так, так, так! Так-так, так, так, так!

Птичка маленькая, да крыльями и большой птице громко не спеть. Вот и выбрал певец для странных песен своих время, когда в^есу все молчит. Все проснулись, но голоса не подали, прислушиваются и молчат. Только в это короткое время смены ночи и утра и можно услышать такую тихую песенку. . А запоют дрозды и заглушат все звонкими свистами. Кто-то маленький, безголосый, кто умеет петь только крылышками, выбрал это время ночной тишины, торопится заявить о себе.

Много весенних ночей провел я в лесу, но больше ни разу такой песни не слышал. И в книгах о ней ничего не нашел. Загадка так и осталась загадкой — крошечной волнующей тайной.

Но я все надеюсь: вдруг снова услышу? И на черные еловые острова на глухих моховых болотах смотрю теперь совсем по-особо-му: там живет тот, кто умеет петь крыльями... В короткие мгновения тишины он торопливо носится вокруг черного острова и отбивает крыльями такт: так-так, так, так, так! И кто-то, конечно, внимает его странной песне. Но кто?

Рисунок Т. Соловьевой

* *

* * * * * * * * *

*

-х-*

Геннадий ГЛУШНЕВ

ЯКОВЫ

Полдеревни — Яковы,

Обличьем одинаковы.

Каждый, словно буква «я»,

И скуласт, и коренаст.

Уж такая, мол, семья

Коренастая у нас.

И в работе Яковы

Тоже одинаковы.

Яков дела не робеет,

Яков пашет,

Яков сеет,

Яков возит зерно,

Яков крутит кино,

Вся деревня — заодно,

То-то и оно!

Крепыши да силачи

Наши Яковлевичи.

В гостях

У БАБУШКИ

Деревенская еда — Это да!

Ну-ка всё на стол мечи,

Что в печи!

Шаньги,

Суп,

Картошку, Сало

Бабушка на стол метала, Доставала нам творог, Нарезала нам пирог, Братья ели, я помог. Мы наелись до отвала И большой

сметали

стог!

Рисунок Т. Капустиной