Костёр 1976-11, страница 26

вернутом ящике сидит старик. Курит трубку, думает свою думу. Мы его потревожили. С трудом встал, поклонился.

— Здравствуйте, баасы! Говорю, что я иностранец и

хотел бы с ним поговорить.

— Хорошо, баас, я вижу, что вы иностранец. У вас белая кожа.

— Да, отец, но я не из Южной Республики, я приехал из совсем другой страны. Она называется Советский Союз.

Виновато улыбается, не слыхал о такой.

Садимся рядом на ящик, я прошу рассказать, как их сюда переселили.

Задумчиво затянулся, выпустил струю сизого дыма.

— Тогда убили бааса... Да, сэр, я помню, как это было. Он приехал в деревню на джипе и сказал, что вышел новый закон, и чернокожие должны переселиться на новое место, а мы всегда жили в деревне. Но баас ходил с плеткой по хижинам и стегал женщин, чтобы они скорее укладывали вещи. Он стегал женщин до крови, и тогда наши мужчины убили его, а труп бросили в озеро. В деревне остался джип, мы не знали, что с ним делать. На второй день приехали полицейские. Они оцепили деревню и велели нам собраться у джипа. Начальник спрашивал, кто убил бааса. Мы этого не могли сказать, сэр. Возможно, его убил Нтомо или кто-то другой. Бааса били все мужчины. Одного убийцу мы бы не назвали. Начальник хотел одного. Хэнни был самым заметным, его голова поднималась над нами на целый фут. Начальник сказал: «Я вижу, это ты убил бааса!» Хэнни ответил: «Нет, начальник, я не убивал, я продавал в городе дыни и вернулся в деревню вечером, а бааса убили днем». Но полицейские крикнули: «Не верь ему, лейтенант!» Они схватили Хэнни и привязали ногами к джипу. Начальник сказал: «Я сделаю из тебя бифштекс, ты у меня заговоришь!» Хэнни молчал. Он не знал, что говорить. Потом они убили еще Джари и Ндло-но. Мы думали, Джари будет наш вождь, он умел писать, но

не все, сэр, выходит так, как думаешь. Только бог знает, что будет завтра. Еще десять мужчин они арестовали и увезли. А в полдень пришли машины за нами. Когда нас увозили, наша деревня горела...

Я зашел к старику в дом. На земляном полу разбросаны циновки и лохмотья — постели. Никакой мебели. У входа топится продолговатая каменная печка. Хозяйка, ее зовут Изабелла, варит обед — чугунок бобов.

— Эта вся ваша еда?

— Да, сэр... Муж давно не присылал денег.

— Он уехал на заработки?

— Да, сэр, в Южную Республику. Он в городе Иоган-несбурге, третий год уже там.

Он верит: Намибия будет свободной.

Народ Намибии поднимается на вооруженную борьбу с расистами.