Костёр 1977-01, страница 54

Незадолго до зимы он все на макушке сосны крутился, посматривал в разные стороны. Заяц пробежит, а он ему уж кричит:

Эй, ты, колченогий! Чего тут травы путаешь? Убирайся!

Лось подошел о сосну почесаться, бельчонок и на него:

Уйди, горбоносый, а не то охотников покличу!

Поднял лось морду вверх, а бельчонок и давай сыпать ему сухие иголки в глаза.

Особенно невзлюбил бельчонок скворцов. Дня не проходило, чтобы он их не осудил:

— Ишь, разлетались! Погибели на вас нет! Всю рябину оклевали.

Мы едим — силу в дорогу копим! — оправдывались скворцы.

Вас легче утопить, чем прокормить! Улетайте скорей, нищее вы отродье!

А как-то поутру ласточка присела на песочек водицы испить перед дальней дорогой на юг. Бельчонок и ее не оставил в покое:

- Эй, тонкокрылая! Ты чего воду мою пьешь? Так и мне не останется! Лети вон.

— Ой, бельчонок, худо тебе придется в жизни, — ответила ласточка. — Злому всегда зло отольется! Пока молод, торопись делать добро! — прощебетала ему ласточка и улетела.

— Не пропаду!—самоуверенно буркнул бельчонок.

Но вот отголубели последние денечки, пона-хмурилась осень-матушка — пала на землю непогода. Налетели тут ветры северные, закачали деревья — гнезд не удержать!

Как-то ночью слышит бельчонок, стучатся к нему в дупло. Отомкнул мох.

— Кто тут?

- Это я, голубь лесной! Пусти переночевать, у меня гнездо ветром разорило.

Лети себе дальше! Всем бездомным постели не наготовишь! Всем хорош не будешь. Не мешай спать! — и шишкой в него засветил.

Прокричал голубь тоскливо и улетел в. ночь ветровую, неласковую. А бельчонок еще плотней законопатил дупло мохом и крепко заснул. Сладко укачался на ветру.

Много ли он так спал, мало ли — сам не помнит, только проснулся от страшного треска. Сломало ветром сосну посередине, на самом беличьем дупле. Свалилась верхняя часть дерева — и открылось дупло беем ветрам, всему миру. Вмиг раскидало ветром перья и мох, орехи и грибы — все в ночь унесло. Что делать? — сучит бельчонок лапками. Под небом ведь не проживешь. А утром и того хуже: охотники пойдут, с первого выстрела подстрелят.

Кинулся бельчонок в страхе через весь лес, к опушке, там, вспомнил, было старое воронье гнездо, давно покинутое. Припрыгал туда, а там уже голубь лесной поселился.

- Пусти меня, голубь! Погиб и мой дом!

Нет, брат, ты меня не пригрел — и я тебе

не порадею! Уходи восвояси!

Заметался бельчонок по темному лесу. Почуял, в одном месте теплом несет от крупного зверя. Крупные — сильные, добрые, не обидят. Припрыгал ближе — лось спит. Скакнул ему на спину, взмолился:

— Не дай мне сгинуть, лось! Погрей меня своей густой шерстью!

Поднял лось рогатую голову, узнал бельчонка-ненавистника да как выдохнет гнев свой, что бельчонку хвост на сторону заломило, а самого в кусты откинуло горячим ветром.

Очухался бельчонок, пошел скакать снова в лес. Где по веткам, где низом бежит. Наткнулся под одним деревом на логовце зайца.

— Пусти меня, заинька, я бездомный!

— А! Это ты, ненавистник? И ты дожил до черного дня? Нет уж, не пущу тебя, не простят мне лесные братья. Ищи тех, кому ты добро сделал!

И вспомнил бельчонок, что добра-то он сделал всего-навсего дятлу-пестряку. Отправился он искать дупло дятла, а сам в сомнении великом: помнит ли дятел добро? А ну как забыл, что бельчонок прятал его от ястреба? Скачет по лесу, к каждой сосне прислушивается, а сосны шумят! Каждой ветки во тьме боится, а они качаются!

Нашел он дупло дятла только под утро. Уж зорька занялась неширокая, осенняя. Где-то собачий лай послышался — охотники по белкам вышли! Страху-то!!

Еле живой подкарабкался бельчонок к дуплу. Поцарапался несмело — то ли дупло-то? — да увидел маленькое перышко от красных штанов, значит, дятлово дупло!

— Дятел, а дятел! Пусти скорей! Охотники близко!

— Что за невежество — будить спящих в этакую рань? — проворчал дятел и высунул наружу кончик клюва.

— Пусти скорей! Это я — бельчонок!

Выглянул дятел и крылья растопырил в радости.

— А! Гостюшко дорогой! Спаситель мой! Заходи скорей, извини, что не прибрано! Каким ветром ко мне?

— Вот этим ветром и есть, — ответил бельчонок. — Ветер сосну мою сломал, без дому меня оставил...

— Не велика беда! Живи в моем дупле, а я себе мигом другое выдолблю. Я добро помню. Оно, как золото, в годах не меркнет!

Вскоре пробрехали собаки. Прошли внизу охотники, но всей охоты у них только и было что сороку убили. Бельчонок лег досыпать в своем новом дупле, тепло накрывшись пушистым хвостом. За одну ночь он помудрел. Понял, что не так жил на белом свете. И спокойно уснул.

А во сне он увидел ласточку, легкую, веселую. И звал ее бельчонок испить водицы перед дальней дорогой. Но она уже летела далеко-далеко, над широким морем и щебетала:

— Торопись делать добро! Торопись...