Костёр 1977-03, страница 13

Но, бывало, обернется Семашко неожиданно и тут же заметит злые ненавидящие глаза Суханочкина — нет, не забыл фельдшер своей обиды.

К часу дня шел Николай Александрович в амбулаторию, принимать больных.

Слух о чудесном докторе прокатился по всему Мценскому уезду, и теперь около больницы скапливалось по двадцать-тридцать подвод. Везли к Семашко больных даже из далеких сел, знали — доктор не откажет, вылечит.

Чего только не делал Семашко! И зубы рвал! И оперировал. Закончит одно, а за ним снова бегут: старик ногу сломал, змея девочку укусила.

И Семашко идет, спасает. И старика. И девочку.

Субботними вечерами собирал Николай Александрович крестьян на беседы. Говорить ему, неблагонадежному, разрешалось только о болезнях. '

— В чем тут дело? — спрашивал у крестьян Семашко, оглядывая умные, внимательные лица. — Бедняки умирают от дифтерии в полтора раза чаще богатых, а болеют в четыре раза чаще. Калек среди бедных в пять раз больше, чем среди зажиточных крестьян...

Шло время. Теплым летним вечером возвращался Семашко от тяжелого больного домой и вдруг у собственной калитки увидел лошадей Суханочкина.

Он вошел в коридор, поставил врачебный саквояж на тумбочку. На вешалке висели две шляпы.

Выглянула Надежда Михайловна с Сережей на руках, за ней — Галка. Глаза у жены и дочери были испуганные.

— Суханочкин с каким-то типом тебя ожидают, — шепотом предупредила она.

Гости поднялись. И хотя приезжий был в гражданском костюме, Семашко по выправке признал в нем военного.

Поздоровались.

— Чухин, — представился незнакомец. — Из полицейского управления.

— Чем могу быть полезным? — спокойно спросил Семашко.

Суханочкин многозначительно хмыкнул.

— Полицейскому управлению известно, что вы занимаетесь антиправительственной агитацией крестьян. Факты, которые мы получили,— он выразительно поглядел на фельдшера, — полностью подтвердились. Вам предписывается...

Семашко взял у полицейского бумагу, развернул листок, украдкой взглянул на встревоженное лицо Наденьки.

Понимаю, — Семашко прочитал отдельные слова в документе, — «как лицо неблагонадежное... выехать из губернии в течение трех суток...»

...Провожали Семашко из Троицкого всем

миром. Занесли вещи в вагон, а когда поезд тронулся, крестьяне сняли шапки и низко поклонились доктору.

Вагон проплыл мимо станции. В дверях стояли служитель Крюков с женой и выросший за эти годы Федюшка. «Нет, — думал Семашко,— не может такого быть, чтобы добрая память выветрилась и забылась...»

...А через много-много лет, зимой 1924 года, читая газету «Беднота», Семашко вдруг разволновался. В газете было помещено письмо из Мценского уезда Орловской губернии.

«У нас в селе Троицком, — писал корреспондент,— еще жива память о замечательном докторе-революционере Николае Александровиче Семашко».

А ниже стояла подпись: «Федор Крюков, секретарь Троицкой партийной ячейки».

ЗОЛУШКА

Дел утром не счесть. Надежда Михайловна убирает квартиру, помогает детям умыться. Семья большая — пять человек.

Николай Александрович работает. Сидит в кабинете, пишет. Надежда Михайловна не спрашивает — что? Раз работает, значит, есть в этом срочная необходимость.

Дети ходят тихо, разговаривают шепотом.

И вдруг дверь распахивается. Выходит Николай Александрович. Лицо счастливое, сам быстрый, энергичный, шумный.

— Ну, — кричит он, — за стол!

Кипит самовар. Над краником вьется струйка пара. Надежда Михайловна льет заварку. Звенят ложечки.

— Сегодня, — говорит Семашко детям, — вы пойдете к бабушке Нюре...

Это радость. У бабушки Нюры всегда интересно. Она знает удивительные сказки. И никогда не повторяется, каждый раз что-нибудь расскажет по-другому.

Любимая сказка про Золушку и принца. Дело было так. Отыскали гонцы Золушку и привезли к принцу. А принц говорит:

— Бери, Золушка, все мое царство, без тебя нет у меня желания править. Опускаются руки.

А Золушка отвечает:

— Зачем же мне царство? Что я буду с ним делать? А вот если ты хочешь, чтобы я тебя похвалила, то пускай твои гонцы-скороходы, которые меряли туфли, ответят: много ли людей в твоем государстве не имеют обувки?

— Ладно, — заявляет принц. — Не возражаю. Нет для меня важнее приказа.

Вызывает он скороходов и спрашивает то, что велела ему Золушка. «Да, больше половины людей в твоем царстве ходят без обуви», — отвечают принцу скороходы. Принц растерялся и покраснел. Вот уж о чем он не думал. Стыдно ему стало перед Золушкой. «Дорогие скороходы,— требует принц, —бегите по моему цар-ству-государству и раздавайте каждому обув-

11