Костёр 1977-12, страница 6
И музыка гремела И мчались мы вдвоем, И за руки держались... И было хорошо! — Слушай, что это ты разрумянилась? — сказала мама. — У тебя не температура, случайно? — Нет, мамочка! Я сочиняю стихи! Понимаешь, стихи! — Стихи?!! — удивилась мама. — Что же ты насочиняла, а ну-ка прочти! — Вот, слушай... — Я встала посреди кухни и с выражением прочла маме свои собственные замечательные, совершенно настоящие стихи: Какое небо синее, И падает снежок. Пошли мы с Колей Лыковым Сегодня на каток. И музыка гремела, И мчались мы вдвоем, И за руки держались, И было хорошо! И лед сверкал под нами, Смеялись мы хи-хи, И мы по льду бежали Проворны и легки! — Потрясающе! — воскликнула мама. — Неужели сама сочинила? — Сама! Честное слово, сама! Вот не веришь?.. — Да верю, верю... Гениальное сочинение! Прямо Пушкин!.. Слушай-ка, а между прочим, Коля Лыков — это не такой беленький, в синей куртке? — Да, у него есть синяя куртка, а что? — Так, неважно... Но мне показалось, что я его видела только что в окно. Могли они куда-то с Люсей Косицыной идти, скажем, на каток? У них вроде коньки с собой были?.. Какао встало у меня в горле. — Что с тобой? — удивилась мама. — Подавилась, что ли? Давай я тебя по спине похлопаю. — Не надо меня хлопать по спине, — сказала я. — Я наелась, не хочу больше. — И отодвинула от себя недопитый стакан. В своей комнате я схватила карандаш, сверху донизу перечеркнула толстой чертой весь листок со стихами, скомкала его и бросила под стол. — Ни за что на свете! Я ОЧЕНЬ ЗАНЯТА! ДЕЛАЮ ОДНО ЖУТКО ВАЖНОЕ ДЕЛО! — Какое? — сразу спросила Люська. — Пока сказать не могу. Это секрет. — Ну и ладно, — сказала Люська. — Ну и не воображай! Без тебя пойду! Пусть идет! Пусть все идут! Пусть катаются на коньках, а мне некогда на такие пустяки время тратить! Я стихи сочиняю. Понимаете, стихи! Они там на катке покатаются, и все, — утро пройдет, как будто его и не было. А я стихи сочиню, и они останутся. Навсегда. Синее утро, и белый снег, и музыка на катке... 4 |
