Костёр 1980-01, страница 37

Пошли заберем ее оттуда». — «Пошли», — обрадовалась девочка.

Они вошли в магазин, подошли к прилавку и встали на цыпочки.

— Дяденька продавец, — сказала девочка. — Там у вас Машенька живет, она осталась ждать меня с дедушкой и бабушкой, но дедушка и бабушка умерли, а Машенька, наверное, потерялась, как подкидыш, живет теперь у вас и ждет меня. Можно я ее заберу?

Продавец — маленький, тощенький старичок— наклонился к ним и вытянутыми губами смешно почесал кончик своего носа.

— Девочка, ты имеешь в виду ту большую куклу, которая стоит у нас в витрине? — спросил он.

Это моя Машенька, — сказала девочка. Дяденька, это ее кукла, — сказала подружка и даже подпрыгнула, чтобы дяденька ей больше поверил.

— А в каком вы классе?

В

первом «а»,

— спросил продавец, выпалила подружка. —

Нашу учительницу зовут Вера Ивановна, вы ее знаете?

Нет, я ее не знаю, — сказал продавец. Она сделала глазами вот так, — сказала подружка и снова вытаращила глаза.

— Кто, Вера Ивановна?! — удивился продавец.

— Да нет, — сказала подружка, — кукла Маша. Мы как подошли, она нас как увидела, как обрадовалась и глазами сделала вот так...

— Не таращь глаза, — сказал продавец,— а то они вылезут наружу и ты ослепнешь.

— Ой! — пискнула подружка и закрыла глаза.

— Н-да... — задумчиво протянул старичок и снова почесал губами кончик своего носа.—Знаешь что, — наконец сказал он, — пусть ко мне придет твоя мама, я с ней поговорю.

— Наверно, он боится, что мальчишки на улице отнимут у тебя куклу, — сказала подружка, когда они вышли из магазина, — поэтому он хо

чет отдать куклу твоей маме.

— Наверное, — сказала девочка.

Когда вернулась мама, было уже совсем поздно, и, конечно же, магазин в такое время был закрыт.

— Мама, мама! — закричала девочка; выскакивая в коридор, когда услыхала в прихожей мамины шаги. — Я нашла свою Машу. Дяденька продавец побоялся отдать ее мне, сказал, чтобы пришла ты. Давай завтра пойдем и заберем Машу, давай пойдем утром.

— Неужели?! — обрадовалась мама. — Обязательно пойдем. Только не утром. Утром ты пойдешь в школу, а я на работу, но я постараюсь освободиться пораньше.

В этот день девочка на уроках сидела плохо, слушала невнимательно, получила два замечания, а на переменках не бегала и во дворе не гуляла, вернувшись домой. Она села у окна и стала смотреть, когда из трамвая выйдет мама. Но вот наконец внизу мелькнул ее белый беретик. Не дожидаясь, пока мама поднимется, девочка надела свое пальтишко, из которого уже давно

выросла, и вприпрыжку побежала по лестнице. «Пошли, пошли, мамочка, — говорила она, хватая маму за руку, — вдруг магазин сегодня закроют раньше, а Машенька нас уже ждет». — «Пошли,— сказала мама, — я даже домой заходить не буду».

Старичок-продавец, увидев их, кивнул—он разговаривал с покупателем, показывая ему фотоаппарат «ФЭД». Мама стала ходить по магазину, осматривая товары на прилавках, потом внимание ее привлек чайный сервиз, и она разглядывала его до тех пор, пока продавец не освободился. Он подошел и погладил девочку по голове.

— Стало быть, она ничего не перепутала и это действительно ее кукла, — сказал он.

— Ее, — сказала мама. — Мой папа привез куклу из Швеции. ♦ — Да, из Швеции, —

— сказал продавец. — Богатая кукла. Мы ее оценили... — сказал продавец и назвал какую-то цифру, которую девочка не запомнила, но по тому, как воскликнула мама, она поняла, что цена очень большая, но какое это имело значение, если куклу им вернут за так, потому что кукла эта их, а дяденька продавец такой хороший, такой добрый.

— В нашей практике уже были такие случаи, сказал продавец. — Люди опознавали свои вещи. Как правило, это случается с теми, кто в блокаду уезжал из города. Бывает так, что вещи в магазин сдали их родственники, которых они найти не могут, — помните ведь, как было,—дом разбомбят, люди и перебираются, кто в Парголово, кто на Охту, кто на Лесной, мы адрес сообщим, вот вам и, пожалуйста, двойная радость! Я и подумал, вдруг и здесь такая же история. Вот адрес

человека, который нам сдал куклу.

Мама прочитала адрес и покраснела.

— В этой квартире мы и жили, но сейчас там живут совсем другие люди. Они въехали в пустующую квартиру после блокады — мои родители не дождались этого светлого дня.

— Я и сам чудом уцелел, — сказал старичок,— студень из столярного клея, отруби — это уже деликатес. Мне ведь только пятьдесят один.

— Неужели? — ахнула мама.

— Последняя форма дистрофии. Теперь никто не верит, что мне пятьдесят один.

— Мы уехали, когда открыли сказала мама.

— А эти люди въехали после прорыва... — вздохнул продавец и неодобрительно покачал головой.

— Простите, — нела. — Этот сервиз

Ледовую,

сказала мама и снова чайный... голубой,

покрас-что на

второй полке, да, этот... он тоже сдан тем же владельцем?

— Подождите, я сейчас узнаю, — сказал продавец.

Он ушел внутрь то уже почесывал

— Вы угадали, -

магазина, а когда вернулся, губами кончик своего носа. - сказал он, — я прямо и не

знаю, что и делать.

Мы пойдем туда и я попрошу, чтобы они вернули девочке хотя бы куклу.

i

j

34