Костёр 1980-03, страница 10

Генерал кашлянул и задал новый вопрос.

— Кто такой Бродяга? — строго спросил он.

«Узнали-таки», — подумал Сильвин. Пожал

плечами.

— Понятия не имею. Я с бродягами не знаком.

— Будете запираться? — повысил голос генерал. — Ведь это же вас так называют в искровской переписке..*. А? Господин Бродяга! Видите, нам все известно.

— Меня зовут, как я Александрович Сильвин, ванный.

И добавил:

— Покорнейше прошу, Ваше превосходительство, так меня называть и впредь. А если же вам почему-то угодно называть меня бродягой, я умолкаю и больше отвечать не буду.

Генерал покраснел. Жандармы за сиолом зашептались.

— Когда последний раз вы встречали ГраЧа? —

уже сказал, —. повторил

Михаил аресто-

снова после минутного молчания начал генерал

— Грача? — как бы удивленно переспросил Сильвин. «Выходит, и Бауман раскрыт, — молнией пронеслось в голове. — Плохи дела». И, взглянув в усталое лицо генерала,* сказал:

— Весной видел, Ваше превосходительство. На бульваре. Да не одного — целую стаю...

Кто-то из офицеров хмыкнул.

Генерал ударил ладонью по столу.

— Арестованного убрать... В карцер...

Стоявшие у двери жандармские унтеры бросились к Сильвину, вытолкали его из кабинета.

...Первую ночь в тюрьме не спалось.

Сильвин вертелся на узкой железной койке. Сон не шел. Михаил Александрович вспомнил 1893 год... Далекий уже...

Как-то прохладным осенним утром его разбудила * хозяйка, у которой Михаил — студент Петербургского университета — снимал квартиру.

— Мишель! Мишель! —- забарабанила в дверь хозяйка. — Вставайте! Гость! К вам гость!

Недовольный, что его разбудили, Сильвин встал, набросил на плечи студенческую шинель.

Гостем оказался невысокий молодой человек в осеннем пальто, по виду студент. Как сейчас, стояло перед Сильвиным его лицо. С мороза румяное. Небольшая бородка. Темные, с прищуром глаза.

— Здравствуйте, Михаил Александрович, — сказал гость, весело оглядывая заспанного Сильвина.

Улыбка у гостя была хорошая. Михаил протер глаза и тоже улыбнулся. Они познакомились.

Гостя звали Владимир Ильич Ульянов.

Владимир Ильич обратился тогда к Михаилу Сильвину с просьбой познакомить с революционной молодежью столицы...

И сейчас, на тюремной койке, Сильвин с улыбкой вспоминал, как члены революционного кружка решили устроить новенькому Ульянову что-то вроде экзамена и как быстро сами из экзаменаторов превратились в экзаменуемых. Новенький,

оказалось, и знал больше и яснее видел цели и задачи борьбы.

8

Потом, став членом кружка, Владимир Ильич сразу же внес в работу товарищей четкость. Научил конспирации, умению уходить от жандармских ищеек. И хотя ему шел всего двадцать четвертый год, товарищи прозвали его Стариком, потому что он обладал опытом, знаниями, не свойственными молодому человеку.

Как и все, Ульянов начал вести рабочий кружок. Заботился, чтобы кружков становилось все больше и больше, подыскивал новых руководителей.

/

Сильвин вспоминал: за Невской, за Нарвской, за Московской заставами, на Выборгской стороне из кружков стали образовываться группы, которые позднее объединились в революционную организацию — Петербургский «Союз борьбы за освобождение рабочего класса».

В декабрьскую ночь 1895 года были проведены массовые аресты.

Царское правительство рассчитывало обезглавить рабочее движение.

Однако расчет не оправдался. Оказавшись за тюремной решеткой, Владимир Ильич и оттуда сумел наладить связь со своей организацией, продолжал из тюрьмы руководить ее работой.

Самого Михаила арестовали тогда, когда Владимир Ульянов был уже сослан в далекое Шушенское. Сильвина сослали в соседнее село Тасеев-

ское...

И вот теперь этот второй арест... В то самое время, когда только начинается настоящая боль-