Костёр 1982-01, страница 15

прервал начальник мехколон-н ы.

— Кто из вас в Сибири бывал? — спросил Запорожец у вновь прибывших.

Парни молчали.

Запорожец крякнул, пошел на почту, послал телеграмму жене на берег Черного моря: «Приезжай, привози детей. Остаемся».

Прибыла машина с большими термосами, в которых был обед.

Тяжелые самосвалы железным стадом окружили вагон-чик-обогревалку. На лавках по обе стороны длинного стола шоферы сели обедать. Пригласили и нас.

Только раздали миски, у вагончика резко затормозил самосвал.

Дверь настежь, ворвался Володя:

— Бульдозер утопили!

Запорожец, не мигая, смотрел на вестника.

— А бульдозерист?

— У меня в кабине сидит, — поспешно обрадовался Володя. — Живой.

Бригадир снял с гвоздя шапку, молча пошел на выход. Усталость как будто вымыло из его глаз. Только что перед нами сидел тяжелый, опустивший плечи дядька, а теперь к дверям шагал, весь полный внутреннего напряжения, резкий молодой человек.

Мы двинулись за ним, попрыгали в кабину второй тронувшейся к мосту происшествия машины.

За рулем первой сидел Запорожец. И хотя наш шофер гнал вовсю (дорога была еще плохо укатана, и мы безостановочно подпрыгивали на сидении, касаясь шапками верха кабины), первая машина быстро уходила от нас.

— Отстаем! — забеспокоились мы.

Шофер покачал головой:

— Он же мастер спорта, гонщик.

— Кто?

— Запорожец. Попробуй-ка его догони!

Мы безнадежно отстали, и, когда проскочили кочковатую марь и перелесок за ней, шофер совсем сбавил скорость. Начинались озерца с протоками и наледями. Коричневая вода текла по льду. И вдруг мы увидели: река, парящая наледь, а посреди наледи, провалившись по самую кабину, стоит оранжевый бульдозер.

На берегу, разводя руками, объясняя что-то мрачному, неподвижно стоящему бригадиру, топтался молодой бульдозерист.

— Откуда я знал, что лед бывает жидким? — услышали мы его то возмущенный, то плачущий голос. — Ну, утонул! Ну, спишут! БАМ — стройка века. Что нам, новую машину не дадут?

Запорожец сгреб его за отвороты полушубка.

— За шестеренкой для этого бульдозера я на самолете летал! Ты меня понял?

Молодой бульдозерист что-то сдавленно крикнул в ответ, словно булькнул.

Мороз все сильнее выжимал воду, и она прибывала с каждой минутой, растекаясь по льду густым коричневым слоем. Лед под бульдозером гулко треснул — машина осела еще глубже. Но могучий двигатель еще работал.

— Иди, садись за рычаги, — бросил Запорожец.

У бульдозериста помертвели глаза.

— А если он сейчас совсем... туда... — с ужасом глядя на пульсирующую наледь, залепетал он.

Бригадир внимательно, молча окинул с ног до головы взглядом парня, будто только увидел.

Хлюпая унтами по воде, Запорожец враскачку пошел к бульдозеру. Парень, как во сне, двинулся вслед за бригадиром. Но тут лед снова с пушечным гулом лопнул, и парень остановился.

Запорожец забрался в ка

бину. Нож бульдозера опустился на лед и приподнял машину. Бульдозер взревел, рванулся, разбрызгивая гусеницами воду, обрызгивая ледовую стенку. Корма машины быстро оседала.

— Выпрыгивай! — завопил парень. Он сделал несколько судорожных шагов к тонущей машине и вновь остановился.

А бульдозер, подняв нож, подался назад и снова бросился на ледовую стенку. И опять безрезультатно.

Запорожец выскочил на гусеницу, замахал руками. Мы, стоя на берегу, оглянулись. С треском давя кусты, на реку съехал груженный песком самосвал. И мы вспомнили, что, садясь в машину, Запорожец успел распорядиться: «Давай песок!» И вот он, песок, прибыл.

Запорожец приподнял бульдозер на ноже и торчащем сзади стальном клыке, самосвал точно под гусеницы бульдозера спустил песок. И уже через минуту стальная оранжевая машина, взревев, выскочила на поверхность, рванула к берегу и полезла по крутизне.

Молодой бульдозерист, опустив голову, побрел к берегу.

— А ну-ка, живо переобуваться! — выпрыгивая из кабины бульдозера, крикнул ему бригадир.

Мы подошли к Запорожцу, чтобы высказать свое восхищение его поступком.

— Рядовое происшествие!— буркнул он и махнул рукой.

Обратно мы ехали не торопясь. День еще не кончился, но уже был виден прозрачный ломтик луны. Насыпанная бригадой Запорожца высокая дорога, рассекающая марь — болото на вечной мерзлоте, твердо желтела перед нами. Она соединила со всем остальным огромным миром Чар-скую долину — сказочно красивый и богатый край.

Герман БАЛУЕВ, Александр ГОСТОМЫСЛОВ

Рисунок О. Пономаренко