Костёр 1982-05, страница 32

/

Большой

Веками бежала она вдоль Ферганской долины, не орошая ни одного поля, ни одного виноградника. Слишком низко текли ее воды — под долиной. Невозможно было поднять их наверх.

И теперь самое время рассказать про старый рабочий инструмент — кетмень. Из века в век рыли кетменем арыки, рыхлили на полях землю, работали в садах. Тысячи лет! И случилось так, что в 1939 году кетмень попал в Москву на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку! Как же так? Среди новейших, сильнейших машин — старый-престарый

кетмень? За какие-такие заслуги привезли его в Москву? За великие заслуги! Узбекский народ с помощью кетменя совершил подвиг: за полтора месяца построил Ферганский канал.

Как ветер пронеслось над долиной это слово: «канал»! Сто шестьдесят тысяч колхозников вышли к его будущему руслу и вонзили свои кетмени в иссохшую почву. Каждый вырыл на указанном ему месте нужное количество земли. И получился канал! Веером рассыпались от него арыки: понесли воду садам и полям! Теперь Фергану можно найти с закрытыми глазами: по запаху цветов, миндаля, фруктов!

Прошло еще три года, и разгорелось сражение на Сыр-дарье. В ноябре 1942 года. В том месте, где бурная река поворачивает на север к Аральскому морю, началось строительство гидроэлектростанции.

Не было в ту пору в Узбекистане ни одного колхозника, который не вложил бы в это строительство свой труд. Ан-дижанцы построили плотину. Сурхандарьинцы — головное сооружение канала. Самар-кандцы — сам канал. Наман-ганцы — котлован и здание Фархадгэса. Кашкадарьинцы бетонный завод. Бухарцы кольцевой вододелитель и гравийный завод. И все вместе построили земляную плотину, в стены которой ударились волны озера.

Электростанция дала ток, водохранилище— воду для орошения трехсот тысяч гектаров Голодной степи. И тогда пришла к Фархаду промышленность. Вырос первый в Средней Азии металлургический завод.

Узбекистан — это ведь не только хлопковые поля и виноградники. Он дает стране уголь и нефть, сталь, цемент и газ, строит трактора и хлопкоуборочные машины, компрессоры и экскаваторы, мостовые краны и прядильные машины, выпускает ткани и обувь.

А Туркмения? О, совсем не пустыми оказались ее пустыни!.. Не будем список ее богатств приводить, лучше стихи туркменского народного поэта Дурды Клыча предложим:

Золото — для глаз магнит, Сланцы, нефть, озокерит, Соль, что хрусталем блестит, Мрамор, известь и гранит Есть у нас в Туркмении! Сера, уголь всех пород, Медь, железо, краски, йод, Стаи рыб в глубинах вод, Соболь редкостный — и тот Есть у нас в Туркмении!

В стихах не сказано о газе, но и он есть в пустыне! Поэт о нем не мог знать. Первый фонтан газа забил возле поселка Дарваза в 1959 году, вырвался

из 1200-метровой скважины и, соединившись с газом других месторождений в пустыне, пошел по трубам в Москву и другие города — в котельные заводов и в наши квартиры.

Конечно, самое большое богатство Туркмении и Узбекистана— хлопок. Он там — повсюду. Даже на гербе Узбекской ССР есть его раскрытые коробочки. В узбекских школах висят плакаты: «Помни! Из трех килограммов хлопка-сыр-ца получается килограмм волокна».

Это не все. В кусте хлопчатника не пропадает ни-че-го! Стоит в дозоре боец-пограничник в брезентовом плаще — из хлопка плащ. Несутся по дорогам автомашины — каркасы покрышек на колесах из хлопка. И стекло кабины — тоже. Обмотка электромоторов и конская сбруя, водолазные и пожарные костюмы, кинопленка и водонепроницае

мые лаки — все без хлопка не обошлись.

Раньше, чтобы достать хлопок, много золота приходилось отдавать иностранным капиталистам. Но зачем же отдавать, если сами вырастить можем? В 1929 году Центральный Комитет партии коммунистов принял решение о борьбе за хлопковую независимость, и через два года наша страна перестала покупать хлопок за границей. Пришла в республики Средней Азии вода — и хлопка стало неизмеримо больше.

И неизмеримо больше стало грамотных, образованных туркмен и узбеков. Сто лет назад на каждых сто узбеков только двоё были грамотные.

Тут, наверное, самое время про один необычный караван рассказать.

Было это в 1924 году. Одно из сел древнего Хорезма получило право послать кого-нибудь учиться в Ташкент. Выбор пал на комсомольца Арсланова. Оседлал он коня и отправился в далекий путь. День едет, другой. В Хиве остановился на ночлег в караван-сарае. «Куда едешь?» — спросил его сын хозяина. «В Ташкент. Учиться». «Счастливый ты,— вздохнул молодой хивинец.— Я тоже хочу учиться, да кто меня пошлет?» Арсланов улыбнулся: «Зачем грустить? Поедем вместе!»

Дальше было все, как в старой сказке. В следующем селении* к ним присоединились еще двое. Потом еще! еще!.. На улицы Ташкента целый караван въехал. Маленький дворик ирригационного техникума заполнили кони, верблюды, арбы. Те, что не поместились во дворике — соседнюю улицу запрудили. Были здесь и узбеки, и туркмены, и казахи. Испуганный сторож бегом побежал к директору. Вы представьте себе: на двести двадцать шесть приехавших учиться юношей было одно-единственное направление! То самое: Арсланова. Конечно, всех их приняли учиться. В разные техникумы.

Л. ГАВРИЛОВ, В. СУСЛОВ