Костёр 1982-06, страница 44
1 тк ТЗ ни вертел теперь калейдоскоп, там было темно. И был слышен только бесконечный шорох, словно ночное море набегало на гальку... вплотную, он долго разглядывает его, трогает пальцем, приподнимает за кончик носа, словно удивляясь, что именно это и есть его лицо. Наконец, скосив набок подбородок, проводит по щеке сверху вниз — слышен слабый электрический треск. В пене на щеке остается розовая полоса голой кожи. Словно там образуется какое-то новое лицо... КАЛЕЙДОСКОП Когда бабушка убирала в комнате, из-под дивана выкатился калейдоскоп. Калейдоскоп был трубкой из обычного зеленого картона. С одного его конца — матовое стеклышко, а с другого — прозрачное. Но стоило только посмотреть в прозрачное стеклышко, поворачивая трубку! В театральном сумраке вспыхивали и гасли узоры! — Да ты к окну поближе, — сказал дедушка. Я нацелил калейдоскоп на окно, и узоры стали четче и ярче. — Ни один не повторяется! Исчезают — и все! Мне ужасно захотелось разобрать калейдоскоп, узнать, почему узоры так непохожи, почему они не повторяются — вспыхнут и исчезнут! Каждый сам по себе... Я присел на диван и разломал калейдоскоп пополам. Оттуда с треском посыпались на пол цветные стеклышки, а в руках моих остались обрывки пустой трубки! Я всыпал стеклышки назад и соединил картонную трубку, зажав ее в кулаке. Но сколько я НА ПАСЕКУ Мы с дедушкой едем на пасеку, к дедушкиному брату Дионисию. Дедушка, все время улыбается и крепко держит меня за руку. Соломенную шляпу он сдвинул на затылок. По воздуху летят сверкающие паутинки, я их ловлю. Ведь кто поймает такую паутинку, будет счастливым — я знаю! — Поймал? — спрашивает дедушка и смотрит на меня поверх пенсне. — Да ну их, — говорю я. Оказывается, не так уж просто поймать паутинку. На пасеке, под вишнями, ульи рядами. Дедушка Дионисий идет впереди с дымокуром, чтобы пчелы не кусались. — Я-то пчелок не боюсь, это для вас, — говорит он, ставя дымокур. Оттуда дым желтоватый, курчавый, как овечья шерсть. Открывает улей — пчелки по бровям, по бороде его карабкаются. — Ты не бойся, — говорит он мне ласково, — иди и смотри. Они не потревожатся. Дедушка Дионисий показывает нам устройство улья — вынимает рамы с недостроенными сотами. — ...Чтобы рой не улетел, нужно улей водой окропить — пчелы думают, дождь пошел, и остаются. Ну, когда рой улетать собирается, это загодя видно! Легкие тени вишневых деревьев то проступают, то исчезают на земле — это тучи солнце переползают. Потом, за пасекой, мой дедушка спит на сене лицом к небу. Я щекочу его травинкой, но он лежит неподвижно, широко раскинув руки и ноги, так можно только на сене. Сено сухое и скользкое. Я ложусь, как дедушка, и оказываюсь один на один с небом. МЕТЕОСТАНЦИЯ Однажды сосед Тотосов взял меня на метеостанцию. Там работала его жена. Метеостанция стояла на высоком холме, а за ней начинался дубовый лес. Это был белый дом под красной крышей. Перед домом, за оградой,— будочки, похожие на ульи, и вертушки на длинных шестах. Жена у Тотосова худая и высокая. На ней были кожаные брюки и голубая рубаха с засученными рукавами. Рядом с ней шла коза. Вокруг валялись огромные треснувшие желуди. Из некоторых уже торчали дубки. 'Коза с хрустом ела желуди. — Линзы привез? — спросила жена у Тото-— А это Ставрогиных внучок? А немецкую пленку привез? — Привез! Привез! — сказал Тотосов и побежал к машине вприпрыжку, поддавая ногой желуди. Его нарукавники сползли с локтей и сова. 38 |
