Костёр 1983-02, страница 4

С вечера, когда старшина роты выдал комбинезоны, шлемы и ножи-стропорезы, немного погомонили, посмеялись, рассовали по карманам сахар и как-то вдруг затихли.

...Мы стояли на коленях. Когда становилось невозможно оставаться даже в этой позе, валились навзничь, и тугой мешок парашюта, словно удобное кресло, мягко принимал наши усталые спины. Стоять, как все нормальные люди, мы уже не могли. Два купола и остальная десантная «упряжь», давила на шею, грудь, плечи. Автомат больно упирался в поясницу, но было ясно, что ловчее его не пристроить, и потому оставалось только терпеть. Ждали погоды. Уже часа два назад прошла пред-прыжковая проверка, мы построились вдоль взлетной полосы. Самолеты забили вин-

■ • •

тами, и тут пошел дождь

Моторы реванули как-то вдруг. Мы вскинулись и поняли, что прыжки отменять не станут. «Все нормально, ребята. Там, куда будем прыгать, дождя нет. А в воздухе обсохнете, — весело сказал наш командир. — Пошли!» И мы пошли.

Крупные капли барабанили по спине и, чтобы не намочить купола, мы накинули на них сверху парашютные сумки. Со стороны, очевидно, вид был довольно комичный — гуськом по бетону шли мокрые парни с бесформенными мешками за плечами, в которых, судя по их виду, ничего благороднее картошки быть не могло.

Восемьдесят килограммов собственного веса определили меня в колонне третьим. Впереди шли сержанты Новожилов и Важинский — земляки, ленинградцы, и это как-то подбадривало. В таком поряд

ке мы и загрузились в самолет.

— Первым выходит левый поток, — выпускающий посмотрел на нас. — По моему сигналу. И чтоб без задержки, как горох. Работаем в три этапа, по двадцать человек в каждом.

Иллюминаторы запотели, и земли не было видно. Собственно, ее не было бы видно в любом случае — землю укрывала ровная перина облачности, выше которой — сильная и уверенная в себе—шла наша машина. Неизвестно от чего возникло вдруг какое-то чувство родства с этим холодным металлическим телом, что бесстрастно несло нас сейчас над землей.

Сирена. «Приготовиться!» скомандовал выпускающий. Ну, началось...

Так, все нормально. Ноги чуть согнуты в коленях. Правая рука зажала дужку вытяжного кольца, левая легла на запаску. Створки люка в хвосте самолета дрогнули и пошли в стороны. Где-то далеко внизу — серая и маленькая в проемах среди белесой пелены шла земля.

Наверное, я прыгнул с закрытыми глазами. Во всяком случае, вновь обрел себя лишь тогда, когда позади было все самое неприятное — шаг за борт, какая-то болтанка и полубессознательный рывок за кольцо. Как учили, я сразу поднял глаза к куполу и похолодел: стропы моего парашюта перекрутились тугим жгутом...

Финка-стропорез еще перед посадкой в самолет надежно упрятала свое лезвие в маленький карманчик на запасном парашюте. Я лихорадочно потянул ее из ножен, путаясь в шнуре, который шел от руко

яти к ремню на комбинезоне. «Ну вот, приехали... Черти бы все взяли!» — забились в голове бессвязные мысли. Я половчее перехватил нож, готовясь полоснуть по стропам, и тут меня сильно повело в сторону. Все еще не выпуская из рук стрОпореза, я увидел, что жгут стал быстро раскручиваться, на какую-то секунду замер, словно напоследок проверяя мою выдержку, и вот уже стропы, точно длинные, ровные лучи солнца, верно пошли к своим углам на куполе. Порядок!

Прыжок — это работа. Всегда, еще на аэродроме, настраивал себя: «давай, парень, ощути-ка сегодня наконец этот полет, посмакуй, оглядись как следует, полюбуйся. Все ведь будет в порядке, давай, а?» Ни черта не выходило. Ни разу. 800 метров — совсем немного. А десант — это не спорт. И дай бог успеть глянуть по сторонам, чтобы кто-то не влетел в твой купол или сам не сел бы на товарища. И приземляться нужно кучно, потому что впереди бой. А там, смотри, вон она, земля... Только несет тебя к ней поче-му-то спиной, и надо тянуть стропы, и не угодить в кусты. Вот она, совсем близко. Ноги вместе. Хоп! Вставать не хочется...

Я завязал «косичку» строп, закатал в толстый рулон купол и запихал все это добро в сумку. Потом затянул на ней веревку и с этой увесистой торбой пошел к пункту сбора. Все небо было в цветных одуванчиках парашютов, гудели моторы самолетов, выбрасывая новые и новые партии десанта. Шла обычная армейская работа.

Рисунки А. Ежелина