Костёр 1983-05, страница 41
КАК ЛЕТАЛИ ЗА СЕРЕЖЕЙ Когда поступил тревожный вызов, Кабанов и летчик поднялись из-за шахматной доски. У молодого детского врача Кабанова это был первый самостоятельный вылет. Кабанов успел запихать в рюкзак чемоданчик с лекарствами и инструментами, одеться. Нацепил обе рюкзачных лямки на одно плечо и бегом помчался на вертолетную площадку. Голубой, лобастый, с винтом на спине, вертолет. «Летающая больница». В самые труднодоступные места, к самым тяжелым больным он может доставить врача. Сейчас вертолет подымет его и понесет — на восток, или на запад, или на север, — Кабанов не знал. С момента получения вызова до вылета прошло четыре минуты... Кабанов гордился собой, вертолетом и в то же время тайно страдал от неуверенности. Как-то все получится? Он сидит в салоне вертолета, держа на коленях рюкзак и то глядит на свернутую лестницу возле двери, то смотрит в круглое окошко. Внизу снега, снега, снега, ели, дороги завалены снегом. Целую неделю — небывалые снегопады. Маленькая тень спешит по О земле вслед за летящей машиной. Кабанов волнуется, переживает за незнакомого ему мальчика. Мыслями своими, нетерпением своим он уже далеко опередил вертолет... т§шшятшш 4 Ш щтЩШЩт ЩШщ ш i :'■'■: I ,'iv >'•*' • . • • ' fjv«*. «у. /Я* >'.v ' j /.•' У 'л.,.. . ШШк < Vi^sl ж Дед Кондрат задержался на морозе. Ему было страшно. Страшно оттого, что ничем не помочь внуку. С поленьями в руках потоптался на крылечке, стряхивая снег с валенок. Вошел в сени, свалил дрова к стене, снял с гвоздя ковш и зачерпнул из кадушки воды. Маленькие льдинки плавали в воде, позвякивая. — Ух ты! — — дед в два глотка выпил ледяную воду. Мальчик застонал за дверью, и дед, выронив ковш, метнулся в избу. — Сережа, Сережа! — шептал он, «стоя на коленях возле кровати. Но внук не видел и не слышал. От его лица веяло жаром. Дышал он тяжело, с хрипом. Замолкал надолго, и в такие паузы дед каменно цепенел и тоже затаивал дыхание. Никогда за свою жизнь не плакал дед Кондрат, а тут, когда Сережа начинал стонать... Знать бы, что делать! Он бы руку себе отрубил, ногу отрубил, сердце бы свое отдал — только бы помочь внучонку... Рация в углу замигала лампочкой — звала к себе. Дед подбежал, задыхаясь, щелкнул рычажком. — Ну, что, ироды, прилетит врач-то? — спросил в микрофон. — Уже летит! — ответил молодой голос. — А ты бы костер запалил, дедушка! Знак бы им подал!.. — Сделаю! — пообещал дед, выключил рацию и побежал к двери... Прилетели засветло. Воздух посинел, сгустился, но еще оставался прозрачным. Костер возле избушки метался под ударами ветра. Вертолет завис. Степан Игнатьевич стоял за спиной летчика и смотрел вниз. — Не сядем! Некуда садиться! Снег глубокий!.. — крикнул |
