Костёр 1983-09, страница 37

серые, острые глаза, орлиный нос и выразительные черты лица. Вот он сидит в своем кресле со сложенными руками и смотрит в упор на кого-либо, стоящего перед ним. Он мог рассказать вам о характере человека, о его профессии по одному виду его рук, даже по рукавам пиджака».

Большую часть времени Конан Дойль должен был находиться в кабинете доктора Белля. На его обязанности лежал осмотр пациентов, прежде чем они показывались доктору. Здесь писателю нередко приходилось быть свидетелем сцен такого рода.

— Я вижу, — обращается Белль к едва вошедшему пациенту, — вы страдаете от пьянства. Вы даже носите фляжку в кармане своего сюртука. Выбросьте ее вон.

— А вы, я вижу, сапожник, — говорит он другому больному. Видя удивленные лица больного и присутствующих на приеме студентов, поясняет:

— Все очень просто — колени брюк этого человека изношены так своеобразно, как это может быть только у сапожника.,

Списывая образ Холмса с Белля, Конан Дойль нисколько не преувеличивал наблюдательность последнего. В большинстве случаев Белль действительно определял профессию своих пациентов сразу же, как только они появлялись в дверях его кабинета.

Указывая на вошедшего в комнату больного, Белль говорил студентам:

— Я не совсем уверен, работает ли этот человек на пробочной фабрике или же на аспидной ломке. Судя по легкому отвердению на одной стороне указательного пальца и маленькому утолщению на наружной стороне его большого пальца, он принадлежит к рабочим одной из этих двух отраслей.

Пациент оказывался пробочником.

— А вы, — говорил он другому увиденному им впервые человеку, — солдат, сержант и служили на Бермудах.

И, обращаясь к студентам, объясняет:

— Он зашел в комнату не сняв фуражки, как будто зашел в казарму. Значит, он солдат. Уверенный и авторитетный вид, а также возраст заставляют думать, что он был сержантом. Мелкая сыпь на лбу говорит, что он был на Бермудах, так как известно, что подобная сыпь появляется только у людей, живущих в этой местности.

— Это ваш первый ребенок? — обращается Белль к бедно одетой женщине, сидящей с ребенком в приемной палате госпиталя. Удивленная мать отвечает утвердительно. Она и не подозревала, какое большое значение для умозаключений Белля имела красивая клетчатой материи шапочка, которую она с вряд ли обычной, но вполне понятной расточительностью приобрела для своего первенца.

А вот какой случай произошел с бедным рабочим, страдающим от болей в пояснице. Доктор Белль сразу же определил характер болезни и профессию пациента, хотя тот еще не успел сказать ни слова.

— Боли в пояснице, не так ли? Если вы бу-

А. БАСТРЫКИН V

Почти сто лет прошло с того времени, когда в одном из английских ежемесячников впервые была напечатана серия рассказов под заглавием «Приключения сыщика Шерлока Холмса».

Рассказы сразу же возбудили всеобщий интерес. Читателей заинтересовала личность гениального сыщика. Автора «Приключений» стали спрашивать — где он нашел этот удивительный характер, ум, как сумел создать образ человека, который умеет разгадывать самые запутанные, загадочные и таинственные преступления? Поражались логике его ума, рассудительности, тонкой наблюдательности. Читатели спрашивали: «Был ли Шерлок Холмс взят из жизни или это лицо — плод фантазии писателя?»

И вот однажды Конан Дойль приоткрыл завесу тайны. В одном из интервью он сообщил, что Шерлок Холмс... существовал в действительности.

Им был проживающий в Эдинбурге доктор Джозеф Белль. Под его наблюдением будущий писатель начинал в юности свою карьеру врача, которую он вскоре сменил на писательскую. Удивительная наблюдательность и логический склад мышления доктора Белля произвели огромное впечатление на молодого Конан Дойля.

Позже один из английских журналов поместил интересные воспоминания Конан Дойля о докторе Белле.

«Наблюдательность его, — писал Конан Дойль, — была из ряда вон выходящей. Когда я, добившись степени врача, отправился на службу в Африку, мне довелось попасть под начальство доктора Белля, замечательная индивидуальность и умение распознавать людей, подмеченные мною у моего учителя, произвели на меня такое

глубокое впечатление, что без сомнения они по-

j ⁷

служили толчком к перемене призвания, и вместо врачевания я занялся писанием рассказов».

«Доктора Белля, — вспоминал Конан Дойль, — я как сейчас вижу перед собой: проницательные,