Костёр 1983-11, страница 8

на бескозырках: «Андрей», «Севастополь». Так назывались их корабли. Матросы незаметно подмигивают ей. Весело подмигивают, хотя, судя по связанным рукам и сухому блеску глаз, участь их нелегка. Сердце Ларисы забилось так громко, что, кажется, вот-вот часовой услышит.

Ларису ввели в кабинет. За столом сидит белогвардейский поручик. Лысая голова, пухлые белые щеки. Беспощадные глаза,,, Известный негодяй, подписавший десятки смертных приговоров рабочим, матросам, красным командирам. Лариса с трудом изображает улыбку.

— Итак, как ваша фамилия? — спрашивает он.

— Белкина, — отвечает Лариса, не моргнув глазом.

— А если честно?

Молчание. Насмешливое молчание.

— Возраст?.. Кем работаете?.. Чем занимаетесь при красных?..

И снова:

— Фамилия?,.

Идет долгий, нудный допрос. Поручик с брезгливым выражением лица по десять раз задает одни и те же вопросы. Лариса внятно и терпеливо отвечает. Кто кого? Ей приходит на ум, что его белая лысая голова похожа на сваренное вкрутую яйцо.

И вдруг поручик взрывается.

— Молчать! Все это вранье! Когда ты будешь говорить правду?.. Где Федор?..

— Какой Федор? — она невинно округляет глаза. — А кто он, этот ваш Федор?

— Один крупный прохвост.

— Могу ли я знать всех прохвостов, господин поручик? — При этом Лариса думает: «Значит, у них Федора нет».

— Всех не всех, а одного придется вспомнить! — закричал поручик и вскочил из-за стола. Щелкнув по сапогу нагайкой, крикнул тонким голосом:

— Следователя! — Он рванул ее платье и размашисто ударил по лицу.

Лариса нашла в себе силы улыбнуться, но улыбка получилась жалкой*. А поручик выбежал из комнаты.

Так она осталась один на один с часовым. Лариса быстро огляделась. В комнате три двери. Направо та, через которую вышел поручик. Слева у двери — часовой. Как только поручик вышел, часовой высунулся за дверь прикурить. А вот и третья дверь, обитая войлоком. «Куда она ведет? — лихорадочно прикидывала Лариса. — Заколочена или нет?»

Лариса подбежала к этой двери и рванула ее на себя. Силы ее словно удесятерились! Дверь открылась! Благодаря войлоку она захлопнулась без стука — и вот уже лестница. Это черный ход. Здесь никого нет. Скорее, скорее.

Вот —счастье! Извозчик дремлет на козлах. Лариса, не раздумывая, вскочила в пролетку.

— Куда ехать?

— Гони, голубчик, скорее! — охрипшим вдруг голосом прошептала Лариса.

Извозчик обернулся, увидел ее разорванное платье, кровоподтек под глазом и, встав во весь рост, натянул что есть силы вожжи, хлестнул лошадь! Помчались, громыхая по пыльным улицам.

Скорее!

Скорее!

Скорее!

Наконец остановились. Извозчик подтолкнул:

— Иди, не бойся, это мой дом.

Навстречу вышла жена.

— Переодень и спрячь ее, Авдотья!

Лариса упала ей на грудь и разревелась, как в детстве.

— Ну что ты? — говорила Авдотья и гладила Ларису своей широкой рукой. — У меня у самой сын в Красной Армии, Да разве не поможет мой мужик?,,

...А через два часа, имея при себе фунт хлеба и три рубля денег, в платке с розанами, какие носят здешние купчихи, Лариса выходила на казанскую заставу.

Занятый досмотром проезжавшего воза, пер

6