Костёр 1984-05, страница 39

пана гравием. Не сохранились деревянные бараки, но осталось каменное сооружение — трехэтажный корпус, где находились различные службы, одноэтажный крематорий и здание, примыкающее к крематорию, где проводились опыты над живыми людьми.

Приспособление для измерения роста, точно такое же, как в любом медпункте, с той только разницей, что за планкой, которая опускается на голову, идет узкая вертикальная щель в стене. За планкой двигалась рука палача с пистолетом. Выстрел в затылок ставил точку в жизни очередного посетителя этого «медпункта»...

Большой деревянный ящик для тел, топки крематория, длинная корявая кочерга, закопченные стены. Сорок лет прошло с тех пор, а в воздухе все-еще висит запах гари. Тяжело... Я не могу даже разглядывать детали... В памяти осталась огромная телега с железными колесами, в нее запрягали людей. Она сейчас стоит во дворе. Людей, которые возили эту телегу, называли «зин-генде пферде» — поющие лошади, во время работы люди обязаны были петь...

Фотостенд. Глаза, смотрящие в объектив!.. Нельзя забыть выражений этих глаз. Кажется, что они прожигают вас, эти взгляды живых скелетов, они как последняя вспышка затухающего костра.

А вот фотографии тех, кто был тут хозяином положения — лица палачей. Они уверенно смотрят в объектив фотоаппарата, и напрасно искать в выражениях этих лиц чувство стыда или хотя бы легкого смущения. Спокойные, гладко выбритые лица... Они смотрят на вас с полным сознанием своей нужности на земле, с сознанием необходимости исполняемой ими «работы».

11 апреля 1945 года восстание узников Бухенвальда положило конец существованию лагеря. Но почему я не могу забыть один небольшой сни

мок в ряду прочих

врачи.

Молодой человек, мягкое доброе лицо. Я долго стоял возле этой фотографии, пытался за чертами его лица найти что-то жестокое, садистское и не мог. Неужели он был уверен в правоте своего дела? Тут же ря-

дом, на соседней стене, большой портрет Гиммлера. Здесь все ясно — садист, это видно

по мельчаишим морщинкам, по искривленным в улыбке уголкам губ, даже по бликам на его очках.

Это был международный лагерь. Люди говорили здесь на разных языках: на польском, русском, английском, французском, немецком. Серый гравий покрывает территорию лагеря. На гравии каменные плиты. На плитах цветы. Каждая плита представляет страну, на плитах указано количество жертв, лагерное начальство вело строгий учет.

Солнечное небо над Бухен-вальдом. Бетонные столбы с колючей проволокой. На фоне далекого леса труба крематория.

Каждый час с высокой башни мемориала несутся звуки поминальногр колокола.

Мы возвращаемся в Веймар.

По обеим сторонам автострады буковый лес, его освещают последние лучи заходящего солнца.

г. КОВЕНЧУК, рисунки автора