Костёр 1984-09, страница 26

Вот видишь? Я говорила, что всегда найдут- Почему? Хотя бы совсем ненадолго. Нет, ничего

ся люди, которые помогут.

— Да, — кивнул он. — Хорошо, что ты не ушла. Без тебя ничего бы не вышло. *

— Я подожду тебя внизу.

— Не опоздаешь на музыку?

— Нет. Я подожду, — сказала она и зашагала к дверям.

Мальчик остался сидеть, сосредоточенно думая о своем.

— Котлас! — прозвучало в репродукторе. — Четвертая кабина!

Мужчина в каракулевой шапке спрятал трубку в карман. Сквозь тонкую перегородку кабины доносился его рассерженный голос, которым он выговаривал далекому собеседнику:

— Понимаю, что стройка, Печерская ГРЭС, но у человека должны быть обязанности перед семьей. Он не подумал об этом...

— ...вторая кабина!

Мальчик не шелохнулся. Занятый своими мыслями, он продолжал сидеть, царапая ногтем рукав испачканной куртки.

— Мальчик!—окликнули его. — Тебя приглашают в кабину.

#

Он вздрогнул и медленно сполз с сидения.

— Вторая кабина, — подсказывала женщина. — Подойди и сними там трубку. Посылают детей...

За мальчиком захлопнулась дверь, и в тишине раздался его звонкий голос:

— Папа, ты слышишь меня? Это я, Сережа!

Ему ответили, и он радостно улыбнулся, словно

на его глазах произошло удивительное открытие, и он спрашивал себя: почему этого не случилось гораздо раньше?

— Я нашел номер твоего телефона в еженедельнике. Да, он сохранился. Ты записал его в день моего рождения, на той же странице.

С ним говорили, как с равным, и он отвечал взволнованно и торопливо, обрадованный новым для себя ощущением причастности к взрослому миру, куда входил впервые самостоятельно и теперь уже навсегда. Едва в разговоре возникла короткая пауза, он тотчас спросил:

— Когда ты приедешь? Не можешь сейчас?

не случилось.

Ему объясняли что-то, он слушал и кивал головой.

— Нет! — ответил он на один из вопросов.— Дома все хорошо. Я скажу маме потом. Что? Нет, не когда-нибудь, я скажу ей об этом сегодня, как только вернусь. Мама поймет. Она меня понимает.

Они продолжали вести разговор, но казалось, что мальчик медлит, не решаясь спросить самого главного, и, чувствуя это, отец пытается помочь ему своими вопросами, задавая их один за другим.

— Я выяснил название цветов на решетке Михайловского сада. Это фуксии. Верно?

— Как ты живешь? Ты один?

— Я прочитал в лесной сказке Зальтена «Бем-би», что одинокий путник идет дальше других. Только мне это не всегда удается, — прибавил мальчик грустно и вздохнул.

— Правильно. Сказки не,лгут.

— Ты приедешь? Когда? Я не слышу.

Три минуты, такие короткие, что в сравнении с ними даже школьная перемена кажется вечностью, истекали. Мальчик машинально провел ру

кой по карману куртки.

— У меня было только сорок восемь копеек. Ты приедешь? — спросил он упавшим голосом, теряя надежду, что его еще слышат.

Мужчина в каракулевой шапке стоял у окна, не выпуская изо рта своей трубки. Он только что переглянулся с телефонисткой; она кивнула, давая понять, что все будет в,порядке.

Женщина в кресле перехватила их взгляд, с тревогой спросила:

— Нельзя?

— Можно! —ответил мужчина. — Их не разъединят.

Молодой человек дремал, заслонившись от солнца газетой.

— Я приеду, сынок. Раз ты меня зовешь — обязательно приеду...

Прежде чем положить на рычаг телефонную трубку, мальчик посмотрел сквозь стекло и увидел, что девочка стоит на улице перед витриной, улыбается и кивает ему головой.

В школе на уроке математики Миша решил задачу о бассейнах, на уроке ботаники рассказал о строении цветка, на уроке физкультуры подтянулся два раза, на уроке географии искал Гималаи в Австралии.

— Что-то ты забыл, Воробьев, — сказала учительница.

(См. стр. 27)