Костёр 1984-10, страница 39

В другое время Аксай поскакал бы навстречу, чтобы в честном бою помериться силами и испробовать на непочтительном жеребце крепость своих копыт и остроту зубов.

Сколько в его долгой жизни было таких поединков! И побежденные им всегда уходили из табуна.

Пусть поодаль они вновь начинали хорохориться, ржать, но и Аксай, и они хорошо знали, что все кончено и им придется уйти.

А потом Аксай присоединял к своему табуну их кобылиц.

Но сейчас, после тяжелой голодной зимы, исхудав, он иногда чувствовал себя слабым. Слабость вдруг подступала к нему, и тогда, закрыв глаза, чуть поматывая головой, он неподвижно стоял на странно разъезжающихся ногах и ждал, пока слабость уйдет из его большого сильного тела...

С каждым днем солнце излучало все больше и больше тепла, уже появились слепни, и нужно было перекочевывать на летние пастбища, к видневшимся на горизонте горам.

Много раз водил Аксай туда свой табун и сейчас, представляя будущую дорогу, обернулся и посмотрел на Бахор. Почувствовав его взгляд, она подошла к Аксаю, положила узкую вытянутую морду ему на круп.

И Аксай кивнул головой.

Еще мал был их жеребенок, еще рано было пускаться ему в дорогу.

А там, в высоких прохладных горах, где-то ждала синяя котловина озера, полная чистой воды, и удивительно сладкая трава вокруг. И он, Аксай, осторожно спустится к воде, прислушается, замрет, втянет ноздрями воздух и тихонько заржет.

И жеребенок Юлдуз жадно, захлебываясь, начнет пить. Потом обернется. А он, старый Аксай, будет стоять рядом и смотреть на него...

му жеребцу, а только чуть-чуть повернул голову и краешком глаза посмотрел на своего жеребенка.

Огромный черный жеребец с трепещущей по ветру гривой вдруг выскочил из-за холма и понесся на Аксая. Не доскакав, остановился, круто выгнул шею, приподнял хвост и, коротко и высоко ступая ногами, сделал круг, другой.

Аксай и черный жеребец сошлись нос к носу, медленно развернулись и, вновь повернувшись, встали, в поклоне пригнув головы к земле.

Они представлялись друг другу перед схваткой, готовясь биться до конца.

— Я — молодой, великий, страшный! Когда я скачу, приминая землю копытами, от гор с гулом отваливаются огромные камни. На небе собираются грозовые тучи и кидают вниз молнии. Я хозяин степи. Одним ударом я могу убить волка, и их стаи в страхе бегут прочь, услышав топот моих копыт. Табун мой велик, и я хочу присоединить к нему всех кобылиц, пасущихся в степи! Как ты смеешь сопротивляться мне! Ты, старик...

Так говорил, оскалив зубы, черный жеребец.

Аксай — Белая река, ничего не ответил черно

Пронзительно визжа, они поднялись свечками, скрестили в ударах передние ноги. Потом, тесня друг друга, сделали полувольт и снова сошлись в схватке.

Аксай разворачивался, бил задними ногами, а черный жеребец старался достать его зубами.

Из глубоких ран струйками била кровь, пятная серо-бурую шкуру Аксая, и стекала на траву.

Дважды уже оскальзывался Аксай, припадая к земле, а черный жеребец все наседал и наседал на него, пытаясь опрокинуть и затоптать...

Он не убегал, - уходил, медленно уходил, шатаясь и хромая, почти ничего не видя сквозь заливающую глаза кровь, побежденный Аксай — Белая река. Старый конь с рваным шрамом на бедре.

Он медленно уходил п слышал, как трубно ржал черный жеребец, радуясь победе...

Чистая, свежевымытая луна выстилала дорогу до самых гор, и по этой дороге медленно брел одинокий Аксай.

Он часто останавливался, отдыхал, подставляя израненное тело прохладному ветерку. И ветерок, несущий запах ароматных горных трав, возвращал ему силы...

Уже совсем рассвело, когда снежные шапки вонзающихся в небо вершин стали совсем близкими.

Аксай поднялся по каменистой осыпи откоса и вдруг увидел озеро. Оно синело в небольшой котловине внизу. Прозрачное горное озеро, полное воды от медленно тающих ледников.

И прежде чем начать спускаться к нему, к удивительно сладкой траве, росшей по его берегам, Аксай закрыл глаза. И увидел...

Юлдуз — звезда, маленький, нескладный еще жеребенок, ждущий с матерью его разрешения. Аксай осторожно спускается к воде, прислушивается, втягивает ноздрями воздух и тихонько ржет. И жеребенок Юлдуз жадно, захлебываясь, начинает пить. Потом оборачивается. А он, Аксай, стоит рядом и смотрит на него...

Что-то заставило его вздрогнуть, насторожиться. И еще прежде чем увидеть, он уже знал, что это.

Девять волков, беря его в кольцо, карабкались к нему по осыпи.

И тогда, собрав все силы, он оттолкнулся от откоса и полетел.

Он летел, подобрав иод себя ноги, разрезая воздух своим тяжелым телом,- и тянулся в полете к этой синей, прозрачной воде.