Костёр 1985-01, страница 37

лали, чтобы никто туда сам не лазил, а то еще засыпет кого-нибудь.

Я вскочил и кинулся к погребу. Ящик, который я принес туда вчера, так и стоял у двери, но у меня не было ни газеты, ни спичек.

Ближе всех к парку жил Витька Трофимов. Я побежал к нему. Он начал было выспрашивать, зачем мне фонарь, но я что-то наплел ему и ушел побыстрей.

Рефлектор у фонарика оказался большой, чуть не во все окошко, но, видно, батарейки в Вить-кином фонарике были старые, и лампочка едва тлела.

Я долго вглядывался в дальнюю стенку погреба и рассмотрел около нее что-то темное с метр высотой. Я зажмурился, чтобы глаза привыкли к темноте, потом снова заглянул внутрь. Теперь свет лампочки показался мне гораздо ярче, и я разглядел предмет у дальней стены. Это был высокий ящик или сундук.

Ну, конечно, если даже кто-нибудь и заглядывал сюда, разве можно догадаться, что за этим сундуком потайной ход.

Я слез с ящика и понес фонарь Витьке.

Дома я сразу сел за уроки. Потом побежал в магазин, потом нашел еще какие-то дела. Я все время суетился и старался с кем-нибудь разговаривать. Мне хотелось дождаться ночи, чтобы увидеть, как там все кончилось, я боялся, что это начнется раньше, и кто-нибудь мне помешает. Еще я боялся уснуть, но оказалось зря.

Как только в квартире погасили свет, и стало тихо, все началось само собой. Оно как будто дожидалось меня, чтобы загрохотать частыми выстрелами.

Время от времени то один, то другой солдат утыкались серо-зелеными плечами в истоптанную траву, а я все ждал, когда он перестанет стрелять. Ему пора было уходить. Скоро фашисты подползут совсем близко и начнут без промаха бить в маленькое окошко, как будто возвращая вылетевшие оттуда пули.

Еще два выстрела грянули за дверью, и я вдруг понял, что он не найдет потайной ход, он не может отойти от своего окошка, у него просто нет времени разыскать этот ход.

И тогда побежал я. Все оставалось как раньше — квартира, наполненная темнотой, особенная

ночная тишина на улице. Но огромные растрепанные взрывами деревья я видел так же отчетливо, как и высокий фонарь за окном, и выстрелы слышались так же ясно, как тиканье часов на письменном столе.

До царских конюшен было далеко, и я еле добежал. Меня будто кто-то толкнул в спину — на тяжелых негнущихся ногах прошел через безлюдный двор к зарослям смородины. Там среди кирпичных обломков и сора чернела дыра лаза, и я точно знал, что именно этот ход нужен нам сейчас. И тут я перестал видеть окно с фонарем, слышать тиканье будильника — мне было жутко.

Я знал, что нужно лезть, и не мог. Потом воздух вздрогнул от недалеких выстрелов, и я опустился коленями в черную влажную землю и стал протискиваться.

Я полз на четвереньках по этому ходу, пока не услышал впереди прерывистый гул. Ход пошел круто вверх, я вытянул руки и уперся в узкую дверь. Она долго не поддавалась, видно, с той стороны было много всего навалено, потом дверь приоткрылась, и я протиснулся в погреб.

Он стоял в той нише. Я видел только руку с пистолетом и винтовку, прислоненную к стене. Винтовка была длинна для этого погреба, и он не мог стрелять из нее.

Странно, но я твердо знал, что не могу подойти

к нему и сказать хоть что-нибудь. Я стал оглядываться и увидел у стены здоровенный железный лист. Я вцепился в ржавый зазубренный край и что было сил толкнул его. В погребе загрохотало не меньше чем от выстрелов.

Он выглянул из ниши и отпрянул — в каменную кладку ударила пуля, выглянул снова. Заметил приотворенную дверь и кинулся к ней, волоча ногу. Щель была узка для него, он принялся отбрасывать от двери всякий хлам, чтобы открыть ее шире.

Я стоял рядом с ним, видел • его набухшие, тяжелые руки и совсем не удивлялся тому, что он не замечает меня. А он распахнул дверь и шагнул в провал, но тут же вернулся, схватил за ремень винтовку и снова начал спускаться. В это время за дверью погреба раздались чужие невнятные голоса и тяжелые удары по железу. Он задержался, поднял руку с пистолетом и раз пять или шесть, не целясь, выстрелил прямо в дверь, бросил пистолет на пол и исчез. Я успел разглядеть только металлические квадратики на его петлицах.

Голоса за дверью становились тише, и постепенно я расслышал тиканье будильника, потом увидел за окном фонарь на длинной бетонной ноге. Все было на месте — диван, сбившееся на сторону одеяло... И только слабый кисловатый запах дыма чувствовался в комнате, пока я не заснул. Но это было совсем недолго.