Костёр 1985-11, страница 46
они пишут аля вас в старую квартиру, потому что так и остались рядом с ленинградским писателем Федоровым его герои и их бесконечные приключения. Меня познакомил с ними сосед, школьник. Од- ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ Дни как страницы в книжке. И у каждого свой секрет. Иногда с утра до вечера не присядешь: бегаешь, бегаешь, а все равно — что-нибудь интересное да пропустишь. Будто эти страницы кто-то раньше времени переворачивает. Сегодня-завтра, сегодня-завтра... Сколько этих секретов за год набирается — страшно подумать. А за два? Целая секретная жизнь с неизвестными приключениями. И ведь не перелистаешь эти страницы назад, не дочитаешь их. Или все-таки есть люди, которые знают, как это сделать? Однажды по Васильевскому острову шел человек. Он шел не спеша и сразу увидел этот странный дом. (Те, кто ходят не спеша, вообще видят много интересного.) Человек хорошо знал этот дом, в нем родился и вырос, но не сразу разобрал, что в нем необычного. Он посмотрел внимательно на темные окна и вдруг понял — дом был пустой. Наверное, начинался ремонт, и жильцы разъехались кто куда. По пустой лестнице он шел мимо раскрытых дверей, пока не поднялся на знакомую площадку. В его квартире строители еще не начинали работать, и он прошел прямо в комнату. В углу на обоях было записано что-то. Человек нагнулся и узнал свой мальчишеский почерк. Сначала он вспоминал, что значат эти выцветшие буквы, но вспоминалось что-то совсем другое, что-то такое, чего и не было на самом деле, но интересное и веселое. Тогда он вернулся домой и записал все, что вспомнил. А потом вспомнил еще и тоже записал. И теперь не нужно было ходить нажды он пришел ко мне с книгои и спросил, где бы ему достать продолжение. Тесно сдвинутые дом а были нарисованы на обложке, и парил над ними маленький дельтаплан. «Богиня победы» — прочитал я название и оставил книгу у себя на один вечер. Сначала меня просили смеяться потише, потом прибавили громкость у телевизора, потом выгнали на кухню. Я закрыл дверь, чтобы мне не мешали смеяться, и, уже не отрываясь, дочитал книгу до конца. Я дочитал до конца и почувствовал, что чего-то мне не хватает. Перечитал еще раз последнюю главу — то же самое. И тут я вспомнил своего соседа. Ну конечно, в конце должна быть надпись «Продолжение следует». Просто нельзя себе представить, что с этими ребятами больше ничего не происходит. Когда я, наконец, раздобыл другую книгу Николая Тимоновича, то отнес ее сначала своему соседу. Через два дня он вернул книгу, и я спросил: — Ну что, здорово смеялся? — Смеялся,— сказал сосед,— только она не поэтому хорошая. Не потому, что смешная. Я удивился. Этот мальчишка большой любитель посмеяться. Он говорит: .. — От книги должны щеки болеть! А тут вдруг такое дело. Я взял у него книгу и начал внимательно ее читать. И одни рассказы мне хотелось читать кому-нибудь вслух, потому что смеяться лучше в компании, а другие рассказы были такие, что после них хотелось побыть одному и просто подумать. И я понял, что понравилось моему веселому соседу. Секрет заключался в главном герое Федорова, а главным героем была настоящая дружба. Знаете, как это бывает: дружат ребята — водой не разольешь, и вдруг из-за смешного пустяка, из-за красивой марки или хитрой железки разругаются так, что и видеть друг друга не могут. И уж, наверное, Николай Федоров не раз видел это, когда преподавал в школе. Так почему же такое не случается с его героями, может, они какие-нибудь особенно придуманные мальчики? Да просто им важна не та вещь, которую они мастерят и не новая интересная выдумка, главное — все это делается вместе. Вот как в повести «Ника». Помните ее конец? Когда Димка лежит в траве рядом с разбитым дельтапланом. «Потом я лежал на траве рядом с обломками нашего дельтаплана. Ко мне с горы бежали папа, Вера, Мишка и мама. Они что-то кричали и махали руками. Я встал и тоже замахал руками и закричал: — Я летел! Вы видели, я летел!» И неважно в конце концов, что вдребезги разбит дельтаплан, и что одному Димке повезло слететь1 с горы. У настоящих друзей радости общие. И вот еще что: никому из ребят и в голову не приходит выяснить, а чьим же он будет, этот дельтаплан? Да, они всерьез заняты своей работой, им 40 |
