Костёр 1985-12, страница 27
ла фисгармония. Этот музыкальный инструмент в наши дни встречается редко, он напоминает маленький комнатный орган. Заметим, что Даниил Хармс имел абсолютный музыкальный слух и мог играть на любом инструменте — на валторне и балалайке, барабане и фисгармонии. Хармс садился за фисгармонию. Раздавались глубокие торжественные звуки. И в комнате одна за другой загорались лампочки. Их было немало. И вспыхивали они в самых неожиданных местах: на стеллаже с книгами, над дверью, в простенке между окнами. Многие лампочки были с разноцветными колпачками. Это было красиво: радуга света и плавные органные звуки. Цветную иллюминацию комнаты сделал сам Хармс. Он многое умел. Он склеил абажур для настольной лампы. Непростой абажур. По его краю Хармс нарисовал смешные портреты друзей, чаще всего бывавших у него в гостях. Если лампу медленно поворачивать, нарисованные фигурки оживали, как будто и в самом деле в комнату приходили Маршак, Борис Житков, поэт Александр Введенский. Ну а что предложить гостям интересного? Можно прочесть только что законченное стихотворение. Показать занимательную книгу. Их у Хармса было много: старинные издания XVI11 века, тяжелые альбомы с репродукциями картин, книги о путешествиях. Книги не умещались на стеллаже и лежали на письменном столе и даже на подоконниках. Нужно будет купить этажерку для книг и поставить ее сюда,— говорил Хармс,— на место машины, только жаль эту машину выбрасывать. Машина?! В углу комнаты находилось сооружение из консервных банок, пружин, частей велосипеда. Что за машина? спрашивал удивленный гость. Просто машина. А зачем она? Разве можно жить без машины? — серьезно отвечал Хармс. Гость, конечно, хотел задать еще вопрос. Но тут раздавался телефонный звонок, и Хармс, извинившись, брал трубку. Телефон в этой комнате был тоже необычным. С загадочными белыми кнопочками. Если разговор по телефону затягивался и собеседник на том конце провода нудил да нудил — ведь есть же такие люди,— Хармс начинал перебирать кнопочки, и звуки в трубке начинали исчезать. Вместо «хорошо» — слышалось «хошо», вместо «да-да» — «а-а». — Телефон испортился,— лукаво говорил в трубочку Хармс,— закончим разговор.— И нажимал кнопочку: — ... дания. Скажем и мы: до свидания, удивительный Даниил Иванович! А. АЛЕКСАНДРОВ 22 у-'.^ГЧ.Г Цш 32 "Н- а m Яна Бжехву (1900—1966) звали «Сказочником» и «Учи-телем радости». В Польше, наверно, не сыщется дома, где бы не было его книг: ведь на его стихах и сказках выросло несколько поколений польских ребят. Для них он был тем же, кем для советских ребят — Чуковский и Маршак. Смешные, остроумные, насмешливые стихи Яна Бжехвы знают во многих странах. Выходили они и в Советском Союзе. А по его сказочной повести «Академия пана Кляксы» советские и польские кинематографисты сняли веселый фильм. ЩЕНЯЧЬИ ПЕЧАЛИ {К ЯН БЖЕХВА Неужто вы не слыхали Про щенячьи печали? У каждой печали своя причина: о-первых, не велено грызть пианино, во-вторых, очень грустно, то пианино ужасно невкусно. Но куда печальнее, что никогда Не бывает сухою вода, что не падают с неба сосиски и кости, И что нельзя соседа за ногу цапнуть, И что у кота страшно острые когти И он может больно царапнуть, И что хозяин поехал, а бедный щенок, Чтобы догнать его, должен бежать со всех Но стоит в блюдце налить молока, Все печали мигом оставят щенка. ног еШГЯЩЯЙХ < ' л * ж > м$ \< ) £>, Щ Ж к? ш • . % т ш
Ж&ШШ Mr*- ? у & ..Я , л Ж&ШШ Mr*- ? у & Жм Jt - ■ д. * Шт Ж'ШЪ г > f ШкШШкт Ш ¥шп Ж ' f ijSl Jf кэнуп ЯР г 5 ' Т'шм ilttlMi ЛИ 'A^Vjfew <ИГ Thl /ИнНЯ * * • А* |
