Костёр 1986-04, страница 13
дорогих ресторанов. Имя придумал для кота Коля. С одной стороны, оно отражало благородство его кровей и степенность характера, с другой — было удобно в употреблении и быстро пришлось по душе самому коту. — Маркиз, кис-кис! — позвал Коля, заходя в свою комнату. Маркиз чинно сидел на письменном столе, положив роскошный хвост на учебник математики. Его желтые, немигающие глаза смотрели на Колю со строгой грустью. — Извольте, ваше благородие, откушать мойвы, — сказал Коля, жестом приглашая кота на трапезу. Ноздри Маркиза затрепетали. В отличие от других котов Маркиз никогда не суетился, не бежал с угодливой поспешностью на кухню, задрав хвост трубой и тыча носом в пятки хозяина. Через некоторое время после приглашения он сам являлся к месту обеда, неторопливо обнюхивал миску и степенно принимался за еду. Коля вынул из-под подушки «Голову профессора Доуэля», и ему вдруг с удивительной ясностью представились золоченые корешки библиотеки приключений. «А что, может, и получится, — подумал Коля. — Найдем мы с Ляпой этого человека и тогда...» Он мечтательно вздохнул и углубился в чтение. Но едва он успел прочесть, что несчастная, отрезанная от туловища профессорская голова, открыла глаза и зашевелила губами, как на балконе нервно затряслась консервная банка, привязанная к перилам. В ней со звоном запрыгали шайбы и винтики. От банки вверх тянулся тонкий нейлоновый шнур. С сожалением закрыв книгу и бросив на ходу «Мам, я сейчас!», Коля выскочил из квартиры. Звенящая банка была сигналом, а сигнал означал, что Саша призывает друга по срочному, важному, а, может быть, даже и тайному делу. Надо сказать, что квартира Скородумовых находилась на десятом этаже, а квартира Оляпки-ных — на пятнадцатом. В обеих квартирах имелись телефоны. Но в разговорах по телефону было что-то обыденное и даже казенное. Одно дело — снять трубку и спросить, какой параграф задан по истории или выяснить, как пишется слово «винегрет». И совсем другое, когда тебе нужно срочно сообщить, что крючок от вешалки сделан из магниевого сплава и что, превратив его в опилки, можно устроить замечательный фейерверк. Да и вообще, в прыгающей банке было что-то живое и веселое... Глава Если Коля Скородумов беззаветно любил книги, то едва ли в городе нашелся хотя бы один кружок, который бы когда-то не посещал Саша Оляпкин. В разное время он играл на турецком барабане, собирал монеты и пуговицы, выпиливал лоб зиком, производил химические опыты, заклинал змей, изобретал вечные двигатели, искал клады, улавливал мысли на расстоянии и даже вышивал гладью. Еще вчера он стоял на голове по системе хатха-йога, пил носом воду и умолял друзей закопать его на три часа в землю. А сегодня он уже сидит на крыше и жадно смотрит на звездное небо в театральный бинокль. Ах, как хочется увидеть хотя бы одну «черную дыру» или, на худой конец, «белого карлика»! Ведь накануне по телевизору объявили, что Вселенная разбегается в разные стороны — значит, нужно торопиться. К счастью, вскоре выяснилось, что Вселенная разбегается не слишком быстро, ну, а раз так, то и с «черными дырами» не надо пороть горячку. «Что, что — а Вселенная от меня никуда не убежит», — резонно сказал Саша и бросился в волшебный мир фокусов. Он научился втирать в щеку пятак, угадывать карту, извлекать из уха серпантин и даже занял второе место на конкурсе магов и чародеев пионерлагеря «Еловый Бор». Правда, его мечта — распилить на новогоднем концерте в школе круглую отличницу и красавицу Аллу Тыжных — так и не сбылась. Последней Сашиной любовью была резьба по кости. На выставке детского творчества он увидел костяные фигурки, присланные чукотскими пионерами. Композиция «Медведь на льдине» пленила его. Друзьям и близким он сообщил, что хочет остаток жизни посвятить резьбе по кости. Правда, сразу же возникли трудности с костями. Говяжьи мослы, выловленные из борща, оказалась совершен- 11 |
