Костёр 1986-04, страница 10

Конечно, библиотеку приключений заиметь было б здорово.

— Да, неплохо, — согласился Саша.

— «Неплохо», — передразнил Коля. — Да ты знаешь, Ляпа, что такое библиотека приключений? Это же Конан Дойл, Беляев, Жюль Берн... Это же Ефремов, Джонатан Свифт!!!

Обрушив на товарища водопад знаменитых имен, Коля замолчал, потому что дыхание у него перехватило.

Дело в том, что Коля Скородумов больше всего на свете любил читать. Он читал дома, в школе на переменах, в вагонах трамваев и метро, в фойе кинотеатров перед началом фильмов и даже в очереди на прием к зубному врачу. С тех пор, как он в четыре года пролепетал по складам «посадил дед репку» глаза его постоянно искали печатный текст. Однажды на даче, когда под рукой не оказалось книг, он прочитал за месяц трехтомный «Справочник металлистов», оставшийся от покойного деда. Потом вечерами, под стрекот запечного сверчка, он толково рассказывал дремавшей бабушке, чем отличается кислородный конвертор от мартеновских печей. Даже когда на телеэкране отважный майор Жеглов лупил из револьвера по бандитам из «Черной кошки», Коля мог спо-

О

коино сидеть в другой комнате, читая славянские сказки. Обеспокоенная мама как-то даже решилась сводить его к врачу — невропатологу. В самом деле, разве это нормально, если ребенок не смотрит «Ну, погоди!» или «Приключения капитана Врунгеля»? Впрочем, врач не нашел никаких отклонений и посоветовал Коле чаще бывать на свежем воздухе или заниматься ритмической гимнастикой. Про себя же опытный доктор отметил, что случай, действительно, довольно редкий.

— В общем, надо попробовать, — сказал Коля. — Как говорил Наполеон: главное, ввязаться в сражение, а там будет видно.

— Интересно, у него в портфеле что было? — спросил Саша. — Золото, что ли. Или бриллианты? Бесценные, говорит, вещи...

Подошел новенький, желтый «Икарус» и приветливо распахнул перед друзьями сразу четыре двери.

Глава

уг'

Ехать друзьям было недалеко. Всего две остановки. Дело в том, что классная руководительница Татьяна Владимировна попросила их зайти к Кириллу Зюзину, пропускавшему занятия уже четвертый день. В школе Зюзин имел прозвище «Меняла», и на это были веские основания.

Большая часть еще короткой жизни Кирилла была заполнена обменами. Он менял значки на фломастеры, марки на обертки от жевательной резинки, модели машин на переводные картинки, старинные монеты на стреляные гильзы. Ему было в общем-то все равно, что на что менять. Ему нравился сам процесс. Поэтому частенько после очередного обмена Зюзин оставался, мягко выражаясь, в некотором проигрыше. Однажды он поменял флейту-пикколо, на которой его бабушка еще до войны играла в фойе кинотеатра «Везувий», на некий громоздкий предмет, назначение которого не знал и сам владелец. За флейту родители устроили Кириллу грандиозную взбучку и целый

месяц не выпускали даже во двор. Что же касается неопознанного предмета, то это был опытный образец медицинского аппарата для лечения плоскостопия.

Зайти в парадную, где жил Зюзин, оказалось не так-то просто. Дверь была радиофицирована. Друзья долго и вдумчиво читали инструкцию и наконец нажали нужные кнопки. Дверной динамик пискнул и голосом Аллы Пугачевой застонал на всю улицу: «А ты такой холодный, как айсберг в океане...». Друзья от неожиданности отпустили кнопки, и популярная песня оборвалась на полуслове.

— Во, паразит! Болеет называется! — сказал Саша, снова нажимая кнопки. На этот раз динамик уже отозвался зюзинским голосом:

— Вовка, гад, кончай трезвонить! Выйду, в глаз дам!

8