Костёр 1986-10, страница 15

Особенно после того случая на Печоре.

В прошлом году в феврале поехал папа на Крайний Север. И вот вечером из Дворца культуры, где он должен был выступать, присылают в гостиницу лошадь с санями.

Метель! Мороз — минус какое-то ужасное количество градусов.

Возница в тулупе, а моего папу в два тулупа завернул! И рукавами завязал сверху и снизу.

Едут через реку Печору. Пурга! Ветер! Тьма вокруг египетская! Вдруг — сугроб! Резкий поворот!.. И мой папа вываливается из саней прямо с головой в сугроб!

Возница чувствует — сани легче стали, лошадь быстрей пошла!

Развернул и назад!

Схватил папу на руки, прямо в тулупах, закрученного,— обратно его, в сани!

Папа ему: «Спасибо, гражданин!»

А возница:

— Какой же я,— говорит,— «гражданин»? Я — гражданка!

Дальше ехала — всю дорогу оглядывалась.

Наконец-то все теперь дома!

Чипе на радостях — чуть хвост не отшиб — размахался!

Я сама выскочила, не хуже Чипса!

Мама принюхалась и говорит:

— Чем это у тебя пахнет — вкусным?!

— Лобио!— говорю я.— Фасоль такая, армянская.

— Ой-ой-ой!— говорит папа.

И тут в переднюю выплывает Мариам. В бабушкином фартуке с самоваром на животе! С черными бровями, копия дядя Ованес!

— ...Доброе утро?!—это мои родители сказали хором. ;

— Доброе здоровье!— отвечает Мариам.

— Ма!— говорю я, так как чувствую, что пора объясниться.— Понимаешь... У нас... с Мариам... В общем, это... будет ребенок!

У мамы с плеча поехал магнитофон.

Она еле успела его подхватить, зато на пол посыпались астры.

Папа, я и Мариам бросились их подбирать.

— К-какой ребенок??!—спрашивает мама.

— Какой-какой?— бурчу я с пола.— Обыкновенный.

Глава 5. «АРМЕНИЯ»

Милиционер шел, раскачивался, не по-милиционерски махал руками и делал такие широкие шаги, как будто в ушах у него гремела музыка.

И мы с Нункой тоже — шагали за ним по Тверскому бульвару. И падал снег! И опять никто не знал, где мы. Даже Мариам и Чипе не отыскали бы!

§

Я раньше тут жила, до школы, на старой квартире.

И вечно гуляла с какими-нибудь старушками.

А мама бежит к себе на радио! Разбежится и едет по льду!.. По черным ледяным каткам! И в конце бульвара становится такого роста — как я.

Я, когда тут иду, и дом вижу мой — с геодезической вышкой! И эти фонари на длинной ноге!.. Фонарь «сорок»! Фонарь «тридцать четыре»! Сами серым покрашены, а номера — желтые!.. Сказать не могу, до чего мне нравится здесь ходить!

— А у нас в Схоторашене,— заявляет Нунэ,— только стемнеет — лягушки квакают! Как волки завывают! *

Тоже мне, сказанула, будто ей здесь плохо — на Тверском!

«Красная площадь» — стрелка направо.

«Трубная площадь» — стрелка вверх.

Валит снег! Трубной площади на небе не видно!

Переходим улицу и оказываемся перед будкой ассирийца — чистильщика ботинок.

У стекла снаружи висят шнурки.

Под шнурками на стуле — железные подковки.

— Почем подковка?— спрашиваю.

— Не продается!— отвечает ассириец. Он в шапке и пиджаке — синем с люрексом.— Хе! Хе! Бери любую! На счастье! Хе! Хе! Хе!

На руке у ассирийца написано «Миша».

Сидя, стертым веником он метет из будки снег.

Угол Тверского и улицы Горького пахнет гуталином.

— Зайдем в «Армению»?— предлагает Нунка.

— Давай!— говорю я.

Вдвоем тянем к себе крученую с серебряными шишками дверную ручку магазина «Армения».

На люстрах с ветками, гранатами и виноградными листьями — тоже такие же три шишки!

Мы стоим в «Сувенирах» и глазеем на «нарды».

Хотя выставлена «ТОЛЬКО ДОСКА БЕЗ ФИШЕК И ЗАРЫ». Так на ней написано.

Еще есть золотые туфли!.. Чеканка с профилем Давида Сасунского!.. Заколки!.. Потом — купаты и сосиски!.. Соленые огурцы!.. И банки с надписью:

«АДЖИКА»...

— Артист!— Нунка пихает меня локтем в бок.

— В каком смысле?— спрашиваю.

Ух! Это Фрунзик МКРТЧЯН!

Он тоже смотрит на золотые туфли!..

«Армения»!— на круглых значках продавцов.

«Армения»!— на конвертах пластинок.

«Армения»! — отбивают кассирши на чеках...

Появилась уборщица с ведром — в белой пилотке и красной кофте с заплатками на локтях!

Она ныряет рукой в ведро, выуживает и выжимает пупырчатую тряпку.

От тряпки пар! В ведре пена! И разноцветные, как шнурки у ассирийца Миши, мыльные пузыри!-

Я говорю:

— Нун! Купим чего-нибудь армянского?

— Давай!— соглашается Нунка.

Мы долго выбирали и купили сосиски.

Окончание следует

ш