Костёр 1986-11, страница 11

— Лопух и брюки с пузырями! — объяснила мне Нунка.

Интересно: будь я красавицей, как Нунэ или Лев,— нравились бы мне все — как сейчас? Или бы я тоже всех критиковала?..

Думали-думали, ни один «комильфо» на ум не идет.

— Ладно,— говорит Нунка.— Идем искать Бандурина.

Мы разыскали его в школе. В кабинете физики собирался Леня смотреть свой любимый фильм «Драконы острова Комодо».

— Чего это вы с тюками? — спрашивает Леня.

А узнал, какое к нему серьезное предложение,— сразу дал согласие.

— Бабуся в санатории! Делать нечего!..— сказал он, когда мы вышли из школы.— Пока мамаша с работы не вернется. Она мебель купила. Мне, правда, не очень. Слишком уж мягкая. «Не садись!..» «Испачкаешь!..» Мать у меня, вообще, со вкусом. А ключи отобрала, чтоб я без нее нашу мебель не попортил. «Чувствуй,— говорит,— себя, Леня, облаком, парящим в небе!»

— Как это? — спрашиваю я у Лени.

— Мамаша у меня — йог,— гордо сообщил Леня.— Каждо утро занимается — этой... КАКИ-

МУДРОЙ!

— Как это? — говорю я.

— Проснется — и лежит,— солидно объяснил Леня.— То в позе «кобры», то в позе «крокодила».

...Мы снова оказались среди отцов.

— Кто последний? — спрашивает Леня.

— Держитесь за мной! — отозвался человек во всем черном.

В черной рубашке, такой же костюм с жилетом и в черном галстуке!

— На американского шпиона похож,— подметил Леня.

Со своим шпионским видом «черный» человек списывал «Памятку отцу новорожденного».

— Девчонки! Цветы! — вскричал вдруг Леня и выбежал на улицу.

Мы с Нункой страшно разволновались, что он уедет сейчас за цветами — на рынок или в теплые края.

Но Леня вернулся, как раз когда появилась Мариам, а Арарат — в одеяле и в бантах — лежал на руках у медсестры.

Не сплоховал Леня!

С желтым букетиком мать-и-мачехи он подошел к Мариам и, пожав ей руку, всучил цветы!

Таким же образом он всучил медсестре рубль, и она — безо всякого — отдала ему Арарата.

— Приходите к нам еще! — крикнула медсестра вдогонку.

А перед нами возник фотограф.

До этого момента он стоял в коридоре с фотоаппаратом на шее и с таким унылым лицом, что трудно представить, как в одну секунду можно преобразиться!

Теперь в нем был праздник и ликованье!

— Поздравляю с новорожденным! — он щелкнул вспышкой.— Фотографии получите почтой через три недели!!! — и опять уныло замер в коридоре.

Кряхтит и попискивает Арарат.

С видом парящего в небе облака несет его Леня.

— Девчонки! — говорит Леня и блаженно улыбается.— Я этому фотографу дал адрес своей мамаши!

Глава 12. ВОЗВРАЩЕНИЕ

— Решается моя судьба,— сказал мне Леня Бандурин.

Под дождем в шляпе из кожзаменителя стоял он у школы и грыз морковь.

— Как это? — говорю.

— Я в химкабинете позабыл горелку выключить. На ночь. И меня опять выгоняют с работы.

— Может, обойдется? — говорю я.

— Бабусю жалко,— отвечает Леня.— Она сейчас там. «Не серчайте,— говорит,— Евдокия Васильевна! Это он нескладный — весь в покойного папу — Пегасия Николаевича. Такой же был завертяй, царствие ему небесное!..»

— Бабуся,— добавил Леня,— до сих пор матери простить не может. Хотела, чтоб меня в честь него Пегасием назвали.

ф

— А сам-то ты чего хочешь? — говорю я.— Чтоб выгнали? Или чтобы нет?

— Чтоб выгнали,— отвечает Леня.— Тогда я учиться буду — на циркача.

— Ого! — говорю я.

У Лени всегда были задатки: он здорово ходит на руках и запросто чешет ногой за ухом!

9

I