Костёр 1986-11, страница 12
ЧТО ЖЕ ТАКОЕ ЕСТЬ ЖИЗНЬ?! — вче- тывали мама и баба Маруся из Киева.— Он ра с балкона третьего этажа воскликнул дядя Миша Айзберг — Планеты как-то живут, развиваются. И нигде нет такого безобразия, как у нас. Он имел в виду Валерку Лопатова, чтобы тот проигрыватель сделал потише. А если говорить вообще, то мне это как раз «безобразие» очень нравится. Мне нравится, что нигде — во всей огромной и бесконечной Вселенной — нет больше ни одного — Лени Бандурина' Да взять, к примеру, моего папу — читателя такого количества газет, что в прошлой четверти макулатуры наш класс сдал больше всех! Но если мне кто-нибудь скажет- «Есть много людей, как твой папа.— серьезных, солидных и очень рассудительных»,— значит, этот кто-то и слыхом не слыхивал, что ПАПА однажды купил себе аккордеон1 Красно-перламутровый, немецкой фирмы «Не-rold», он пах чемоданом а над кнопками регистров сверкали три как бы бриллианта! По «Самоучителю» на этом невозможной красоты аккордеоне папа разучил единственную песню и громко распевал ее с утра пораньше: Солнце светит, лучи, словно ласка' Каска медная тонет в луче-е-е-е... Ах, вот в этой сверкающей каске Ходит милый мой на каланче! — Хо-хо! — кричала из кухни бабушка. — Он пожарник толковый и ярый! — подхва- «женьгялхатс», ударник такой деловой! Он готов погасить все пожары! Он не хочет гаСить только 'мой! Правда, потом он его забросил. Сунул на антресоли и забыл. Но тогда-то ведь — пел!.. И — я думаю — разве во Вселенной — найдется что-нибудь похожее на Нункин Схоторашен? Даже нет — на всю Армению? Я там, жалко, не была. Моя Армения — это Нунка. И картина в комнате дяди Ованеса — с изображением горы Арарат. И горячие пироги с травой — которые тетя Сирануш печет всегда в конце апреля. И вот этот стих древнего армянского поэта Я читаю его — громогласно,— когда мне кажется, что никто не слышит. Очнитесь, распахните взор, Закрытый сонной пеленой! Движенье вечное светил В ночи узрите над собой! И если вечная любовь Любовью нас дарит» своей, То пусть тогда моя душа Соединится утром с ней! И если радость и любовь Мне суждены у врат любви, Пусть утром удостоюсь я Любви и всех наград любви' И если душу должно мне Отдать любви — я рад любви! И муки претерпеть готов Я за бессмертный взгляд любви!.
} |
