Костёр 1986-11, страница 9

<

ставила «куриного бога», челюсть древнего осла, глиняного дракона и зуб акулы.

На стол я постелила клеенку в синий, красный и белый цветок. Как все новые клеенки, она испускала ядовитый запах. У меня даже дыханье сперло — то ли от этого запаха, то ли оттого, что в окне я увидела входящего в мой подъезд Льва.

Почему-то он долго не звонил.

А когда позвонил, пролетом ниже — возле мусоропровода — стоял Витя Фанэра. Фанэра глядел исподлобья, жег спички и бросал их на лестничную клетку. Еще там стоял Лопатов.

— Приступим! — с ходу говорит Лев, не взглянув на клеенку и выставленные сокровища.— Реплика!..

— «А вы когда меня полюбили?» — радостно выпалила я.

— Не то,— покачал головой Лев.— Будь сдержанней, Шишкина, в выражении своих чувств. Тогда зритель тебе поверит. Реплика!..

— «А вы когда меня полюбили?» — сдавленно говорю я, хотя все во мне бурлит.

— Не верю! — сказал Лев.— Темпераментней! Больше искренности и непосредственности!

— «А вы когда меня полюбили?!!» — я выпучиваю глаза и напыживаюсь.

— Не гримасничай! — сказал Лев.

— «А вы когда...»

— Слащаво!

— «А вы...»

— Не кричи!

— «А...»

— Громче!

— «А вы когда меня полюбили?..»

— Не забалтывай роль! Не комкай! — Лев стоял спиной к окну.

На улице кто-то свистнул.

— У вас не стреляют в спину? — не оборачиваясь, спросил Цуцульковский.

— Да вроде нет,— говорю я.

Лев помолчал, а потом сказал:

— Ну так. Я пошел.

Через три минуты в окне я увидела, как Лев вылетел из подъезда. Он летел долго, параллельно земле. За ним вдогонку летел его черный берет.

Потом Лев упал.

Я выбежала на улицу.

Под балконами в разные стороны удирали Фанэра и Лопатов.

Глаз у Льва заплывал, нос был расквашен.

— Они сказали, чтоб я к тебе не шел,— объяснил мне Лев.— А я все равно. А они: «Ну — только выйди!..»

— Что ж ты сразу-то,— говорю,— не сказал! Тебя бы со мной!.. Да тебя бы никто бы!..

— Не захотел,— отвечает Лев.

И тут мне стало понятно,-какую силу ценил в мужчине Карл Маркс.

ч

7