Костёр 1986-11, страница 10

Глава 11. ЗА АРАРАТОМ НЕЛЬСОНОВИЧЕМ

Хорошо на улице ворачивает картон -

дым! Ворона клювом переищет — нет ли под ним червяка. На газонах обгорелые стволы новогодних елок. Бумага валяется! Жгут костры! Старушка тащит желтый в красный горох бидон!

Помойки!.. Голуби!.. Запах отсыревших картофельных очисток!

Дребезжат по тротуару самодельные самокаты, худые собаки носятся оголтелой стаей.

Все, все кругом сегодня облезлое! И весеннее, как старушкин бидон.

А мы — я и Нунка — идем забирать Мариам.

И, конечно, мальчишку, которого Мариам назвала Арарат.

За Араратом Нельсоновичем шли мы с .Нункой. Потому что моя мама — на Алтае. Папа — в Ленинграде. Бабушка — до сих пор в Киеве, у бабы Маруси. А тетя Сирануш не пошла в целях конспирации.

Мы несем одеяло! Косынку на голову! Пеленки, распашонки, синие ленты! И в отдельном узелке — платье для Мариам.

Все это втайне от дяди Ованеса дала нам тетя Сирануш..

Еще тетя Сирануш дала юбилейный металлический рубль. Она велела вручить его медсестре — той, какая отдаст нам Арарата.

«Товарищ! Придержи дверь! Не хлопай!» — прочитали мы на двери дома, в котором тогда, ночью, оставили Мариам.

Ну — что там творилось!

Дедушки!.. Бабушки!.. Толпа отцов!..

Кто-то шепотом переговаривался, а кто-то — от волнения — наоборот!

Один отец в зеленом костюме и в фиолетовом пушистом берете прямо скандал своей маме закатил. Пристал — почему она обмахивается его носовым платком.

— Мои платки,— говорит,— это мои платки! И я не позволю, чтобы кто-то ими обмахивался.

— Но почему? — удивляется его мама.

— Почему-почему? — отвечает фиолетовый берет.— Потому что они мои!

Другой — сидит на клеенчатом диване, химические формулы записывает.

— «Нг,— писал он,— СО2»!

Зачеркивал, ерошил чуб! А как вывели его жену с ребенком, кинул блокнот и — к ним, зазвенев то ли мелочью, то ли ключами.

— Шишкина! — сказала Нунэ.— Нам нужен кто-то в этом роде!

Я и сама заметила — детей получали отцы.

Одни отцы. А не такие — типа меня или Нунэ.

Самым подходящим мне показался Бандурин Леня. А Нунке — нет. Нунка хотела, чтобы это был армянин.

Я говорю:

— Армянин — большая редкость.

— А твой Леня — не комильфо! — заявляет

Нунка.

И я удивилась: так про некоторых людей говорит Цуцульковский.

— Нун,— спрашиваю я.— А «некомильфо» — это что?

тяшшш

1>*

ft ПК г*