Костёр 1986-12, страница 28

целеустремленный человек

Он стоял у самой сцены и что-то рисовал в блокноте. Худощавый. Черноволосый. В спортивной футболке с засученными по локоть рукавами, в шортах и кроссовках.

Карандаш лихо скользил по блокнотному листу, причем работала только кисть. Неподвижные, широко расставленные локти, казалось, оберегали рисунок от какого-то нападения... Вообще, в позе его было что-то вратарское. Поза вратаря, изготовившегося прыгнуть за мячом, но никак не художника.

Сначала я думал, мальчик делает наброски с натуры по ходу танца. На сцене в это время две москвички Лина Бул-дакова и Оля Комягина весело отплясывали «Калинку». Но случайно глянув в блокнот, растерялся: среди штрихов и теней явственно вырисовывались бусы, кружевные воротнички, юбки, ленты, кокошники... А где же сами танцоры?

— Бадамдорж! — Чей-то голос послышался у меня за спиной.

Мальчик закрыл блокнот и ловко скользя меж зрителей, убежал за кулисы. А минутой спустя ведущий объявил:

— «Адуучин», танец табунщиков. Исполняют делегаты Монголии...

Под звуки озорной мелодии на сцене развернулось увлекательное соревнование между аратами, кто быстрее укротит кобылицу. Как только не пыталась убежать от пастухов непослушная степная красавица! Только все напрасно. В руках у аратов крепкие арканы. Вот взлетает над головой кобылицы один, другой, третий... А вот кобылица уже в табуне, и мчится табун по необъятной степи к зеленым речным поймам, богатым сочными травами.

Такое красочное представление в танце о жизни своего народа показали монгольские ребята.

Между прочим, укротил непослушную кобылицу тот самый мальчик, что недавно стоял с блокнотом в руках у сцены. В танце «Адуучин» ему досталась главная роль.

А потом мы познакомились. У юного танцора непривычное для нашего уха имя — Жигжидсуренгейн Бадамдорж. Он учится в средней школе № 52 города Улан-Батора и пятый год занимается в танцевальном ансамбле Дворца пионеров и школьников.

— А рисование... это что, еще одно твое увлечение? Что ты рисовал в блокноте? — спросил я танцора.

Бадамдорж смущенно улыбается. •

— Делал эскизы костюмов «Калинки»...— Он протянул

мне свой блокнот.

Я посмотрел. Каких только

костюмов не было в его блокноте! Африканская читенга и латиноамериканское пончо, тунисская малья и русский сарафан, индийское сари и греческая туника...

— Да тут целый этнографический музей! — удивился я.— Зачем ты их собираешь?

— Мы исполняем танцы многих народов мира,— пояснил Бадамдорж. — И для каждого танца шьем костюм. При этом хочется не упустить ни одной детали в костюме, пусть даже самой незначительной. Костюм танцора должен быть достоверным, потому что в нем, как и в танце,— характер и обычаи народа.

Много удивительного рассказал Бадамдорж о своих увлечениях, главным из которых он считал танцы. А рисование... рисование помогало главному, помогало понять душу народа, чтобы донести ее до зрителей в танце. Я же, признаться, растерялся, какому из увлечений Бадамдоржа отдать предпочтение. Слов нет, хорош он был в танце. Но и рисунки его замечательны!